Онлайн книга «Закон Дарвина»
|
Он поднял голову. И увидел, что небо очень-очень звездное. Это было красиво. Звезд было много, невероятно много, и чем дольше Сашка смотрел вверх, тем больше их загоралось. Как будто специально для него… Неожиданно вспомнилось: они с кем-то идут по улице, его ведут за руку, он совсем маленький. «Па, зизда!» – «Это Вега». Где теперь мама и отец? И где она – Вега? Сашка пожалел, что почти не знает названия звезд. Только Большую Медведицу. Да и видит их нечасто. В городе всегда свет. Там нет звезд. Это здесь почему-то темно… Он так и шел с поднятой головой, не думая, что может споткнуться, и гадая, как называются эти звезды, пока не дошел до конца улицы. Фонарь горел на столбе. Там, где улица утыкалась в пригородный парк и переходила в тропинку. На крайнем доме уцелела табличка, она отбрасывала фосфорный отблеск, а черные буквы казались глубокими прорезями… Ул. Коммунаров. «Кто такие коммунары? – подумал Сашка. И еще: – Хорошо бы в мире не осталось людей. Как в рассказе какого-то американского писателя». Сашка читал его еще в интернате и не помнил ни названия, ни автора. Там мужчина, женщина и мальчик ехали по внезапно опустевшему миру на дрезине. И людей не было. Пусть бы их совсем не было. Люди – такие пидоры. Тогда он бы пошел, пошел… Просто пошел… И заночевал где-нибудь, и поел бы, когда и что хотел, и ни о чем не думал, а каждую ночь были бы звезды… А все остальное – на хрен. Все и всех. На хрен, на хрен, на хрен. – На хрен, – вслух произнес Сашка. – Слышите?! Молчание. Он вздохнул с дрожью и передернул плечами. И увидел впереди еще один огонь. Он колебался за деревьями – плохо различимый, но все-таки явственный. Там, в парке, горел костер… …Песню Сашка услышал издалека. Костры на городских окраинах жгут разные люди. Безобидные бомжи и сатанисты. Беспризорники и непонятно чем промышляющие личности. Ролевики и шпана. Разные, в общем. Иным не попадайся. К иным даже близко не подходи. И поют тоже многие, кстати. Но это была особая песня. Не блатной шансон, не военная лирика и даже не просто «ля-ля» под гитару. Пел мальчишка – и пел здорово, и играл здорово; Сашка остановился, чтобы не мешать самому себе слушать звуком шагов. Ну и чтобы его не услышали. Мало ли все-таки. А мальчишка пел. Пел страшно. И – увлекающе. Как вихрь, наверное, крутится… Смотреть страшно и надо бежать, но… – Мне обратно больше нет хода — В небе ветер тучи рвет в клочья, А звезда, откуда я родом, Лишь безоблачной видна ночью… Ночью скалится луна в море, Бьется оборотень в твой терем — Это я стал по ночам с горя Оборачиваться вдруг зверем… Сашка, не дыша, двинулся дальше. И через десяток секунд оказался отделен от певца и костра только густыми зарослями кустов. Тут был спуск в какой-то карьер и покосившаяся кирпичная будка. И остов старого «КамАЗа» с надписью: «СССР FOREVER!» – и кельтский крест. А еще был костер – большой костер. Возле которого сидели – на древесных чурбачках, на старой кроватной сетке, еще на чем-то – с десяток мальчишек и девчонок лет от 8—10 до 15–16. И явные бомжата, и обычные. А сидели вместе, бок о бок. Жарили на прутьях хлеб, сосиски, стояла пара двухлитровых пузырей с пивом, лежали пустые и стояли полные и полупустые стаканчики. И все слушали. Так случиться может с любым — Если долго жить без любви! Объявить виновным весь свет И однажды решить, что любви больше нет! [6] Певец выглядел совершенно обычно – худощавый, невысокий, с очень правильным лицом, изборожденным тенями огня и тьмы. И этот «самый обычный» пел так здорово, что Сашка, забыв об осторожности, захрустел кустами и появился около костра как бы сам собой. Естественно, что на него оглянулись все и сразу. И естественно, что Сашка приготовился к драке. – Coup de maitre [7] , – сказал певец. – Добро пожаловать, – и описал рукой круг возле костра. – С-с-спасибо, – растерянно протянул Сашка и правда сел. С краю той самой кроватной сетки. – Держи, – рыжий мелкий пацан сунул ему прут с сосиской и квадратиком хлеба. – Не подпали. – Знаю, – проворчал Сашка. Вот так же они иногда жарили хлеб и сосиски в интернате. Подумал и добавил солидно: – Спасибо. Но рыжий малек уже не обращал на него внимания. Потому что гитарист запел снова. Спорили мы, сцены радетели, Для души ли песня, для тела ли? А за спорами не заметили, Что же с этой сценою сделали… Ведь, пока мы хлюпикам хлопали, Одиночки замертво падали!.. …И по трупам лапами топали Вороны, привычные к падали. И приводит многих в экстаз Вид моих убогих коллег. Разрисован иконостас Ликами духовных калек! Смысл философии прост — Божий существует закон! Зря вы приготовили холст. С грешников не пишут икон. Песня была не очень понятна Сашке. Но злая и насмешливая. И это было хорошо. Под настроение. «Озвездеть» желающих множество… Главное – это денег количество! И за бабки ваше ничтожество Превратится в Ваше Величество! Ну а за отсутствием долларов Можно стать звездой через задницу… …Только сцена – это место для доноров, А не пидоров. Чувствуешь разницу? [8] – …А спой Шевчука, – попросил смуглый черноволосый парень, когда длинноволосый допел про сцену. – Да пожалуйста, Ринат, – улыбнулся тот. Сашка тихо отложил рядом с собой прут. Не хотелось жевать сейчас. – Вот… …Я помню, как в банный день Террористы объявили всемирный потоп! С меня содрали три шкуры, выдали жабры и намылили зеленкой лоб! Но – слава богу – без жертв Все обошлось. Как всегда – не хватило воды… …Но борьба с терроризмом сковала страну Для новой официальной беды!.. …Когда он допел и эту, то несколько секунд молчал, а потом неожиданно обратился к Сашке: – Ну а наш ночной гость что закажет? – Я? – удивился Сашка и даже огляделся. Певец кивнул: – Сегодня ночью у нас нет других гостей. Вокруг засмеялись – дружно, но не обидно. А парень продолжал: |