Книга Эрос пленных не берет, страница 21 – Галина Куликова

— Вы, конечно, заметили, что она была расстроена в тот день, когда вы ее заловили возле почтовых ящиков? Кстати, какое это было число?

— Пятнадцатое, — быстро ответил тот.

Нет, он ничего такого не заметил. В самом деле, как он мог заметить, когда глаза ему застилала пелена страсти? Но Алиса потом сама сказала, что их роман не будет иметь продолжения, потому что случайный секс — это для нее всего лишь хорошее успокоительное средство.

— Понятно, — пробормотала Маргарита, не представляя, о чем еще спросить. Если бы она владела техникой допросов. А так… приходилось бить наугад.

И тут, совершенно неожиданно, этот тип выстрелил:

— Я так понял, что все произошло из-за той женщины.

«Спокойно, — приказала себе Маргарита. -

Только не спугнуть его». И проследила за голосом, который прозвучал достаточно мягко.

— Немного поподробнее. О какой именно женщине идет речь?

Она специально сформулировала вопрос так, чтобы можно было подумать, будто она тоже кое-что знает.

— Видите ли, в тот день, пятнадцатого, у нас во дворе состоялся митинг жильцов. — Митрохин поерзал на своем диване и потёр рукой мощный загривок. — Внизу, на первом этаже, сделали «Шиномонтаж», и началось нашествие автомобилей. Во дворе и так не развернуться, детям негде гулять, а тут иномарки…

— Мы с вами не на митинге, — напомнила Маргарита. — Я жду рассказа про женщину.

— Так это ж все связано! У нас в подъезде есть инвалид один, Михалыч, а у него — инвалидка.

— Жена?

— Машина! Он ее сам собирал, а потом гараж соорудил наподобие ракушки. Так вот въезд в этот самый гараж ему постоянно загораживают. Приедут и поставят свою тачку прямо против входа — ему ни туда ни сюда. Он взялся кляузы строчить в мэрию и подбил нас митинг устроить и пригласить на него депутата.

И вот как раз пятнадцатого депутат приехал. Пока наши старухи-активистки на него вываливали все свои беды, возле Михалычева гаража под сурдинку кто-то поставил красный «Шевроле». Михалыч страшно обрадовался, что для его жалоб вроде как наглядный пример имеется. Притащил депутата к гаражу, стал ему в морду тыкать этой тачкой. И тут выходит, значит, из нашего подъезда женщина. Чудо как хороша — волосы рыжие, кольцами, по плечам распущены. Нос вздёрнутый, и вся такая холеная, из тех, которые каждый день в бурлящих ваннах мокнут, а потом с ног до головы кремами мажутся.

Подходит она, значит, к этой своей красной штуке на колёсах и собирается в нее залезать. Депутат, соответственно, к ней с вопросом: что же, мол, красавица, вы машину бросили где ни по-падя?

— А она? — полюбопытствовала Маргарита.

— А она нос задрала и нагло в лицо ему фыркнула. Села в свою машину — и только ее и видели.

— Простите, а при чем же здесь Терехина?

— Да при том, что она за этой фифой наблюдала через щель в двери. Хотела из подъезда выйти, а потом увидела ее, тормознула и стояла до тех пор, пока та не убралась. И бледная такая была при этом, как простыня. Я ее спросил: «Это ваша знакомая?» На что она ответила: «Теперь да». Из чего я вывод сделал, что эта фифа к ней приезжала. Может, Алиса у нее мужа увела? Если честно, я тогда так и подумал.

А потом, когда митинг уже закончился, я и нашел Алису возле почтовых ящиков. Вот, собственно, и вся история. Скажите, а мой запах так и останется в вашем… уловителе?

— Разумеется. Его приобщат к делу. Терехина исчезла, и от этого никуда не деться. Может быть, вы знаете что-то еще о ее гостях? Кто к ней приходил в последнее время?

— Никто. То есть я не видел. Честное слово, не видел.

— А почему вы не рассказали об этом тем сотрудникам милиции, которые опрашивали соседей еще три месяца назад?

— Вы шутите, что ли? — страшным шепотом спросил Митрохин. — Я должен был при супруге болтать о своих похождениях? Я бы и вам не признался, если бы вы меня к стенке не прижали своей техникой новомодной.

— Значит, признаетесь в своей социальной пассивности? В сокрытии информации от следствия?

— Не признаюсь, — быстро ответил несчастный. — Я ни в чем не признаюсь, так и запишите.

— Так и запишем, — пообещала Маргарита и открыла дверь.

Жена Митрохина сидела перед выключенным телевизором. Слишком прямо, чтобы всерьез увлечься передачей. Судя по выражению лица, она не понимала ни одного слова из того, что слышала.

— Все подозрения с вашего мужа сняты, — поспешила успокоить ее «налоговая инспекторша». — У нас нет к нему ни одной претензии.

— Правда? — дрожащими губами спросила та. «И чего этим гадам не хватает? — раздраженно подумала Маргарита. — У него такая милая жена, а он бегает по подъезду и подбирает пьяных соседок. Правда, Алиса молода и красива, и волосы у нее до попы — белые. А перед белыми волосами до попы устоять не может практически ни один мужик».

Итак, появился еще один персонаж — некая рыжая фифа в красном «Шевроле». Приходила ли она к Алисе раньше? И кто она такая — подруга, знакомая или в самом деле чья-то обманутая жена?

Уже очутившись на лестничной клетке, Маргарита притянула Митрохина к себе, взяв его за отвороты куртки, и змеиным шепотом спросила, глядя прямо в глаза: 4 — Терехина решила бросить своего жениха?

— Не знаю, — замотал головой тот. — Ничего Не знаю. Ни про жениха, ни про других…

— Значит, были и другие?

— Это я просто так сказал, потому что мне больше и сказать-то нечего.

— И последний вопрос. Вы когда-нибудь видели у Терехиной кошку?

— Что значит — когда-нибудь? Я и был-то у нее всего один раз, разве вы не поняли? И никакой кошки не видел. Я вообще мало что видел.

Маргарита ободряюще похлопала его по плечу и пообещала:

— Я как-нибудь еще загляну, будьте готовы.

— Всегда готов, — подобострастно ответил Митрохин и поскорее закрыл дверь за опасной гостьей.

Маргарита не стала вызывать лифт, а медленно пошла вниз по ступенькам. Путь на первый этаж оказался неблизким, но зато она успела еще раз проанализировать полученную информацию.

Очутившись на улице, она остановилась посреди двора и внимательно огляделась по сторонам. Машин, действительно, во дворе слишком много. Пресловутый «Шиномонтаж», вытеснивший с первого этажа продуктовый магазин, привлек целую кучу клиентов. Гараж инвалида Михалыча торчал на краю газона, одинокий и сутулый, как хуторок в степи. В настоящий момент вплотную к нему притёрся маленький автомобильчик, за рулем которого сидела юная девица и курила тонкую сигарету.

— Вот гадина! — сказал кто-то у Маргариты за спиной. — Небось, любовник ей авто подарил, а она теперь рулит и выделывается.

Обернувшись, она увидела тощего мужичка с всклокоченным чубом и палкой, зажатой между колен. Руки у него были заняты блокнотом и обгрызенным карандашом, который он держал острием вперед.