Книга Караоке для дамы с собачкой, страница 66 – Татьяна Полякова

— Ты что, спятил? — повернулась я к Лукьянову.

— Просто решил ускорить поиски, — лучезарно улыбнулся он. — У меня мало времени, а узнать надо много и как можно быстрее. Это самый простой способ: задаешь человеку вопросы, а он на них отвечает. Искренне.

— А что у него с ухом?

— Пока ничего страшного, но если начнет запираться, я его отрежу.

— Вот черт, — выругалась я, подходя ближе. Ларионов отчаянно замычал. — Ты его похитил? — вновь повернулась я к Лукьянову, потому что смотреть на пленника мне было ужасно неприятно.

— Зачем? Он сам пришел. Я назначил ему встречу, и он пришел. Если помнишь, он мне кое-чем обязан. Вот он и поспешил.

— Ума нет у человека, — прокомментировала я и сдернула скотч с губ Ларионова. Он вскрикнул и уронил голову на грудь. Я было испугалась, что он лишился сознания, но Ларионов заговорил:

— Детка, он чокнутый. Он просто садист. Ему лечиться надо. Он избивал меня и запугивал…

— Ничего подобного, — возразил Лукьянов. — Я готовил тебя к встрече с Деткой. Нам надо немного поболтать, а вот, если ты начнешь юлить, тогда я займусь тобой всерьез.

— Детка, мы с тобой не всегда ладили… скажи этому психу, чтобы он не прикасался ко мне, — взмолился Ларионов.

Я только покачала головой.

Разумеется, я помнила недвусмысленный приказ Деда оставить Ларионова в покое. Вряд ли Деду понравится, если его начальник охраны вернется на службу без уха, да еще выяснится, что я присутствовала при сем злодеянии. Лукьянов совершенно спятил, зазвав меня сюда. Теперь Дед узнает, что мы бегаем по городу на пару, точно собачки по весне. Вот уж ему радости и мне тоже. Хотя, может, Лукьянов вовсе не собирается отпускать бывшего дружка. Эта мысль понравилась мне еще меньше.

— Почему бы нам просто не поговорить спокойно, — вздохнула я, понимая, что для Ларионова это звучит просто издевательски.

Я оглянулась в поисках какой-нибудь мебели, но комната была пуста, если не считать единственного стула, к которому был привязан Ларионов. Я сходила в кухню и принесла оттуда табурет. Лукьянов привалился к стене, сложил руки на груди и поглядывал на Ларионова с малоприятной улыбкой, отчего тот начал ерзать и поскуливать.

— Давай рассказывай, — попросила я. В глубине души я была уверена, что его рассказ мне не доставит никакого удовольствия.

— Что рассказывать? — жалобно спросил Ларионов.

— Все, — удивилась я, а Лукьянов со словами: «Кто меня подставил?» — отлепился от стены.

— Я здесь ни при чем, — совершенно по-бабьи взвизгнул Ларионов.

Такое его поведение меня даже удивило. Ларионова я не любила и совсем не уважала, но он офицер и вроде даже воевал. Дед хорошо разбирается в людях. Интересно, чем он руководствовался, назначая этого типа начальником своей охраны? Впрочем, были у Ларионова свои достоинства: приказы хозяина он выполнял не раздумывая, и хотя свою жизнь ценил, чужую не ставил ни в грош. Должно быть, эта похвальная черта и сделала его фаворитом.

— А кто при чем? — потерла я нос. Говорила я спокойно и даже ласково, пытаясь придать нашей беседе некоторую задушевность.

— Кто убил девчонку? — рявкнул Лукьянов.

— Веди себя прилично, — возмутилась я, — иначе уйду.

Не знаю, как воспринял угрозу Лукьянов, а Ларионов испугался.

— Ты же не оставишь меня с ним? — взмолился он.

— Оставлю. Надоели мне ваши игры. Просто тошнит от них. Если они вам по душе, сами и разбирайтесь.

— Я думаю, девчонку убили по приказу Филиппова, — скороговоркой выпалил Ларионов.

— Серьезно? — съязвил Лукьянов. — А почему ты так думаешь?

— Я сейчас все объясню. Дед… — Тут Ларионов с огорчением взглянул на меня, вздохнул и простонал:

— Черт… — но продолжил:

— Дед сомневался в Никитине. Он считал его не совсем надежным. И в Москве это мнение поддержали.

— Никитин человек совершенно незначительный, — сказала я, желая сделать нашу беседу более доверительной. — Без собственных идей и вообще слабохарактерный. Мне всегда казалось, что он смотрит Деду в рот, пока я не вспомнила, что они трудились бок о бок, наживая свои миллионы. У него был компромат на Деда?

Лукьянов уважительно взглянул на меня и даже подмигнул, а Ларионов запечалился еще больше.

— Мы так считали, — после недолгой паузы сказал он.

— И твои хозяева тоже? — обратилась я к Лукьянову. Он кивнул. — Им желательно было получить этот компромат, и они подсунули Никитину Светлану. Дед об этом знал?

— Конечно, — ответил Ларионов, — но Деда это вроде бы не волновало. Он был спокоен. Впрочем, ты лучше меня знаешь, невозможно понять, что у него на уме.

— Расскажи мне о Филиппове, — предложила я.

— О Филиппове? — переспросил Ларионов и вновь заерзал. — Детка, мы из одной команды и только поэтому… У Филиппова здесь были большие интересы, а Дед не со всеми его планами желал соглашаться.

— Оттого-то Филиппову и очень хотелось заполучить на него компромат. Это он тебя сюда послал? — обратилась я к Лукьянову. Тот молча кивнул. — Отлично. Идем дальше. Лукьянов обольщает Светлану, надеясь через нее подобраться к бумагам. А что в это время делает служба безопасности? Неужто даже не знает, что творится у них под носом?

— Все мы прекрасно знали, — поморщился Ларионов, — но Дед проявлял странное спокойствие. Даже беспечность.

«Это вряд ли, — подумала я. — Спокойствие — еще куда ни шло, но только не беспечность. Его московские друзья, зная о компромате на него, готовят покушение на Никитина, то есть после убийства соратника он не просто зависел от своих дружков, а очень зависел. Заказное убийство не фунт изюма, а доказать к нему причастность Деда проще простого, имея компромат на руках. Вполне возможно, что Тагаев прав: Дед в этой ситуации решил внести коррективы в чужую игру, оттого девушка и погибла. Правда, Тагаев утверждал, что ее убийство вызвано желанием Деда избавиться от соперника, но я-то знаю старого змея гораздо лучше. У него на первом месте всегда соображения, так сказать, политические».

— Вы все прекрасно знали и что делали? — опомнилась я от тяжких дум.

— Наблюдали за Светланой, — ответил Ларионов.