Онлайн книга «Записки районного хирурга»
— Я спокойна, берем. Снова, чуть не надорвавшись, мы перегрузили Пашку на каталку и отправили в операционную. Пока готовились, я быстро проверил результат группы крови — точно, первая положительная. У нас было много крови такой группы, и я прихватил с собой в операционную пару пакетов. Дали наркоз. Я расшил и тщательно осмотрел рану — источника не было. Посушил, постоял, снова зашил. Постоял еще. — Ну что стоим? — поинтересовался анестезиолог. — Чего ждем? — Ждем, не повториться ли кровотечение, так как я источника не нашел. — А что это могло быть? — с дрожью в голосе спросила Пашкина мать. — Говорю, не знаю! Давайте подождем. Все было сухо. Прождав пятнадцать минут, я уже хотел было наложить наклейку и покинуть операционную, как вдруг между швов выступила кровавая роса. Через пару минут из раны обильно сочилась кровь. Я быстро распустил швы — чуть-чуть поддавало из подкожножировой клетчатки, а явного кровотечения снова не было! — Что за черт! — выругался я вслух. — Мистика какая-то! — А в чем дело? Вы нашли источник кровотечения? — подошла Наталья Германовна. — Нет! Не нашел! — А как же так? — А вот так! Похоже, его вообще нет! — Как так, нет? Кровь есть, а кровотечения нет? Разве такое бывает? — Наталья Германовна, выходит, что бывает! Вот предупреждал я, что нельзя сегодня оперировать, а вы не поверили! — Глупости! Что-то не так сами сделали, а на Бога спираете! — Что же я не так, по-вашему, сделал? — Не знаю! Но что-то сделали! — Коллеги! Друзья мои! — вставил свое слово Иван. — Хватит ссориться! У нас вообще-то операция. Давайте лучше подумаем, что нам делать. Почему кровотечение, откуда? — Давайте! — согласилась анестезист. — Дмитрий Андреевич, что вы предлагаете? — Я предлагаю немедленно взять анализ крови, пока лаборантка в больнице, и посмотреть гематокрит, гемоглобин и эритроциты. Что-то Пашка бледноват стал. Пока делали анализ, я самым тщательным образом еще раз осмотрел рану, но источника не нашел. «Что за черт! Зашиваешь рану — сухо! Через 15–20 минут начинает кровоточить, разошьешь — ничего не видно! Ерунда какая-то!» Ни до, ни после у меня не бывало таких ситуаций. В анализе Пашки — анемия, но свертывающая система без особенностей. Количество красных кровяных телец уменьшилось почти в два раза; мы стали переливать кровь и вернули ее к нормальным показателям. Промучившись около двух часов, я затампонировал рану марлевыми салфетками, смоченными в кровоостанавливающем растворе, и зашивать больше не стал, оставил как есть. Мы перелили почти два литра крови, я просидел возле больного часа два — кровотечение не возобновлялось. Пашкина мать все время что-то бурчала и косилась в мою сторону, но мне это было безразлично. Только убедившись, что парню ничто не угрожает, я отправился домой. На следующий день, уже восьмого января, я удалил салфетки и наложил вторичные швы. Паша поправился, но я до сих пор не знаю, что с ним было. Необъяснимые случаи происходят и непосредственно с больными. Я обратил внимание: если тяжелобольного сразу после операции начинают измерять для того, чтобы узнать размер будущего гроба, то пациент поправится. Как-то раз я прооперировал девяностолетнюю бабушку с гангренозным холециститом. Операция проходила тяжело, у старушки постоянно падало давление, но к концу выровнялось и стало стабильным. Пока я рассказывал дочери, тоже уже бабушке, про ее маму и операцию, в палату просочились два молодых человека с этанолзависимыми физиономиями. — А что это вы делаете, молодые люди? — спросил я, увидав, что они ловко замеряют больную рулеткой. — Так мы это, — замялись алконавты. — Мерку снимаем. — Зачем? — Ну, как зачем — надо гроб заказать, а завтра воскресенье, у гробовщиков выходной может быть. — Вы что, с ума сошли? Она еще жива! — Да ладно, док. Бабке девяносто лет, а вы сами говорили, что операция тяжелая. — Тяжелая. Но она жива! — Вряд ли поправится, — просипел тот, кто стоял возле головы бабушки. — Так, вон отсюда! Пока старушка жива, не дам ее измерять! Вон! — А мы уже замерили! Опоздали вы! Старушка выжила. Я ее однажды встретил через шесть лет после выписки — заехал к ее соседям на вызов, а бабушка сама полет огород. Я зашел к ней, она меня узнала, сообщила, что чувствует себя хорошо, работает, а недавно ей исполнилось 96 лет. Я спросил про тех поторопившихся внуков — они оказались правнуками и утонули по пьяной лавочке в тот год, когда мы оперировали старушку из хирургии. Несколько раз я прогонял желающих снять мерку с тяжелобольных родственников, и каждый раз мои пациенты выздоравливали, несмотря на довольно неблагоприятный прогноз. Как это объяснить — не знаю. Может, больные поправляются назло родственникам — типа не дождетесь?.. А еще ведь есть нетрадиционные способы лечения. Умолчу о моче, иголках, травах и прочем, а расскажу, о керосине. Однажды я оперировал женщину 47 лет — у нее было желудочное кровотечение. На операции я нашел рак желудка IV степени с прорастанием в соседние органы и множественными метастазами. Операция свелась к паллиативу: я прошил основные сосуды, питающие желудок, кровотечение остановили, но жизнь не спасли. Обычное дело при запущенном раке. Родственникам я объяснил ситуацию, те загрустили, но ненадолго. Через три дня в ординаторскую пришла странного вида женщина в платочке: — Здравствуйте, доктор, я лечу рак керосином. Удивительно, но на самом деле многим помогает. — Рак? Керосином? — Я не верил собственным ушам. — Это как? — По специальной схеме. Вот тут все по часам, по каплям прописано, а вот керосин, — женщина извлекла из сумки большущую бутылку. — Возьмите! — У нас здесь лечебное учреждение, а не знахарская лавочка. Я не могу лечить керосином, я врач! — Доктор, хуже ей все равно не будет, — сказала женщина, имея в виду пациентку с раком желудка. — Вы просто попробуйте. Вот увидите, поможет! — Швы снимем, выпишем, дома лечите ее хоть травами, хоть бензином. А здесь больница, если вы не заметили, мы так не работаем. — Давайте я полечу, — предложила женщина. — Еще чего! — возмутился я. — Тогда сами попробуйте. — Вы и в самом деле не понимаете, что я не буду давать больной керосин? Меня ж за это могут с работы выгнать, отобрать диплом, и вообще это ерундистика! — Да в небольших дозах, по схеме! — снова принялась убеждать меня знахарка. Женщина с полчаса пыталась склонить меня на свою сторону, но я был непреклонен. |