Книга Она так долго снилась мне..., страница 74 – Тьерри Коэн

— Я опять, должно быть, неловко выразился. Я знаю, что литературное творчество имеет мало отношения к деньгам. Однако мне хотелось бы вас убедить в моей правоте.

— Не получится. И знайте, что мне весьма не понравились ни анонимность, которой вы прикрываетесь, ни ваши методы. А тем более ваше предложение.

В трубке воцарилась тишина. Я представил себе, как он обдумывает новые убедительные доводы.

— Это важно для меня, — сказал он упавшим голосом.

— Важно для вас? Да мне на это наплевать! — воскликнул я.

— Вы не имеете права бросать на произвол судьбы ваших читателей, мсье Ланкри.

— Да кто вы такой, чтобы указывать мне, что я имею право делать, а что нет? Давайте на этом остановимся, мсье. Я верну вам деньги, которые вы отдали моему домовладельцу, как только у меня появится такая возможность. И советую вам больше не докучать мне!

Я бросил трубку с такой яростью, какой раньше никогда за собой не замечал. Потом я еще раз подумал об этом странном разговоре и пожалел, что не проявил больше сдержанности, что сорвался, вместо того чтобы спокойно вытянуть из него побольше информации. При других обстоятельствах я бы, может, так и сделал. Но незнакомец попался мне под горячую руку. Я убедился в одном: цель, поставленная им, меня не интересует. И я, несомненно, был достаточно тверд, чтобы убедить его не предпринимать никаких попыток подобного рода. Отныне инцидент исчерпан.

По крайней мере, мне так казалось.

ЛИОР

Я лежала на диване и рассеянно следила взглядом за происходящим на телеэкране. Я устала уже прокручивать в голове одни и те же вопросы и просто целиком отдалась тоске — и знала, что не будет ей конца и края, как и этим долгим, долгим выходным.

Я не стала ничего писать Рафаэлю. Наше общение разбилось о пределы виртуального пространства. Мне хотелось встретиться с ним лицом к лицу, чтобы развеять миф о его таинственной силе и понять, что он действительно значит для меня. И для того, чтобы вновь пустить в ход свои аргументы по поводу писательства.

Эльза присела на диван рядом со мной.

— Об Ионе думаешь, верно? — поинтересовалась она.

— С чего ты взяла? — вяло возразила я.

— Рассеянный вид, приоткрытый рот, как у умственно неполноценной. И потом я сомневаюсь, что китайский политик, передачу о котором ты смотришь вот уже сорок минут, тебя сильно интересует. — Она бросила мне мобильник. — Держи!

Я удивленно посмотрела на нее.

— Позвони ему! — приказала она. — Позвони ему и пригласи поужинать.

Я такого не ожидала и потому решила промолчать.

— Ты думаешь, я способна долго выносить твой вид мечтательной страдалицы, которая распространяет флюиды тоски по всей квартире, как вирус гриппа? А потому ты позвонишь ему и пригласишь. Или это сделаю я.

Мне необходима была подобная взбучка. Она была совершенно права, мне нужно вновь взять инициативу в свои руки. Ведь в последнее время я чувствовала себя хорошо лишь тогда, когда старалась сама управлять своей жизнью.

— На ужин? — спросила я. — Но это как-то слишком официально.

— Да, но на завтрак — это как-то слишком прямолинейно…

— Ну тогда полдник?

— Да хоть детский обед с фантами, но только пригласи уже!

Я взяла телефон и набрала номер Ионы.

ИОНА

Она позвонила мне на следующий день примерно в час. Когда я увидел, как на экране высветилось ее имя, я в первый момент решил не отвечать. Всю предыдущую ночь и утро я думал над нашим последним разговором, прокручивал в голове одни и те же мысли, одни и те же опасения, возмущался своим неумением выстраивать эти отношения.

— Я хотела предложить тебе зайти к нам часа в четыре-пять. Мы с Эльзой напекли блинов, и… я подумала о тебе.

— Да вот… я занят в это время.

Такой ответ нашептал мне мой гнев. С какой стати она меня приглашает? Что ей на этот раз понадобилось? Однако во мне жила хрупкая надежда, словно уголек еще теплился в костре, который мне никак не удавалось потушить.

— О-о, жалко… Мне было бы так приятно… — расстроенно протянула она.

Ее ответ раздул тлеющий уголек надежды, и я поспешил исправиться:

— Но я постараюсь освободиться по такому случаю. Давай тогда к пяти?

— Отлично! — Ее голосок окреп, и я убедился, что действительно буду желанным гостем.

— Может, и Рафаэля позовем?

Мой энтузиазм тотчас же угас.

— Не знаю, сможет ли он сегодня, — ответил я, стараясь скрыть разочарование.

— Ну если получится, будем ему рады. В любом случае ждем тебя в пять.

Рафаэль! Этот говнюк-писака вечно встревает между нами! Я разозлился, решил не идти к ней, потом одумался.

Как она сейчас относится к нему, на что надеется? Удалось ли загасить ее желание увидеться с ним или же я только раздул его?

ЛИОР

— Сейчас же иди переоденься! — завопила Эльза.

Она вышла из ванной — вся наряженная, накрашенная.

— Ты не можешь в этом оставаться! И давай я займусь твоим лицом. Ты бледная как мел.

— Даже и не думай. На этот раз я буду такой, как есть.

— Ты что, шутишь? — ужаснулась она.

— Нет. Не собираюсь тут расфуфыриваться. И потом, на мне прекрасный и удобный спортивный костюм.

— Да ты просто в трениках! Ты же не в теннис его играть пригласила!

— Останусь в чем была! — упрямо повторила я.

— Ладно-ладно, ну дай хоть пуховочкой по физиономии пройдусь, — взмолилась она.

— О'кей, но не более того, — смилостивилась я, только чтобы отвязаться от нее.

Она усадила меня, положила рядом свою бездонную косметичку и начала колдовать над моим лицом.

— Слушай, а тебе обязательно было просить его позвать этого писателя?

— Думаешь, я совершила ошибку?

— Думаю, ты валишь все в одну кучу.

— Да ничего подобного! Я испытываю сильные чувства к обоим этим мужчинам. Совершенно разной природы, естественно. С обоими я чувствую себя женщиной, живой и важной. И ценю их за разные качества. Рафаэля — за его человеческие достоинства, за талант, за то, как он говорит о женщинах и о любви. Иону — за то, какой он есть.

— Мне Иона больше нравится.

— Но ведь ты ни того ни другого не знаешь!

— Я знаю только, что Иона существует в природе, что ему удалось пробить твою броню, заставить тебя усомниться во всех дурацких решениях. А тот другой — всего-навсего виртуальный персонаж.

— Они оба меня заводят. Но, может быть, я все равно способна только на дружбу с ними.