Книга Происхождение зла, страница 39 – Эллери Квин

— Ночью кто-то забрался в библиотеку, — объявил Китc, — что меня нисколько не радует, так как вы мне надоели не меньше, чем я вам. Если опять собираетесь меня выставить, позабудьте об этом. Проникновение со взломом противозаконно, я расследую дело. Сейчас будете отвечать на вопросы, иначе, клянусь богом, предъявлю обвинение в противодействии следствию. Зачем эту книгу изрезали и сожгли?

Он прошагал по комнате за сгоревшими остатками, сунул под нос Прайаму.

— Сожгли… книгу?

Гнев полностью испарился, физиономия приобрела гипсовый цвет. Прайам опустил глаза на обуглившийся комок в руках Китса, слегка отшатнулся.

— Узнаете?

Он мотнул головой.

— Не знаете, что это за книга?

— Нет, — прохрипел Роджер, как бы зачарованный переплетом.

Лейтенант раздраженно отвернулся:

— По-моему, не знает. Ну…

— Одну минуточку. — Эллери стоял у полок, листая книги. Прекрасные книги, в большинстве своем выпущенные частными типографиями. Бумага ручной выделки, золоченые обрезы, красочные инициалы, изысканные виньетки, великолепные иллюстрации, уникально оформленные фронтисписы, переплеты выполнены вручную, с ручным тиснением. Названия безупречные — чистая классика. Однако, перелистав два десятка, он так и не нашел ни одной с разрезанными страницами.

Этих книг никогда не читали. Судя по твердым девственным переплетам, никто даже не открывал их с тех пор, как они вышли из рук книготорговца.

— Когда вы приобрели эти книги, мистер Прайам?

— Когда, Делия? — Он облизнул пересохшие губы.

— Вскоре после нашей женитьбы.

— В библиотеке должны стоять книги, — кивнул Прайам. — Сообщил торговцу подарочными изданиями площадь полок, велел заполнить самыми лучшими, которые поумней. — Заговорив, он как бы обретал уверенность в себе, в низком голосе ожил высокомерный оттенок. — Как увидел, швырнул ему в морду. Я ж приказывал самые лучшие! Забирай свое дерьмо, говорю, переплетай в самую что ни на есть дорогую кожу, украшай всякими причиндалами, иначе не получишь и вшивого никеля.

Китc, теряя терпение, ерзал на месте.

— Он прекрасно справился с задачей, — пробормотал Эллери. — Я смотрю, книги в девственном состоянии. Ни одной, кажется, не открывали.

— Чего открывать? Чтоб переплеты потрескались? Собрание стоит целого состояния, мистер. Мне это хорошо известно. Я их никому не позволю читать.

— Книги в принципе предназначены для чтения. Никогда не любопытствовали, что написано на страницах?

— Я книжек не читал с той поры, как бил баклуши в школе, — заявил Прайам. — Это для баб и для длинноволосых. Газеты — другое дело. И журналы с картинками. — Он громко расхохотался, запрокинув голову. — К чему клоните?

— Мне хотелось бы провести здесь часок, познакомиться с собранием. Даю слово обращаться с книгами с величайшей осторожностью. Не возражаете?

Глаза Прайама хитро сверкнули.

— Вы ведь сами книжки пишете?

— Да.

— И статейки для воскресных журналов?

— От случая к случаю.

— Может, хотите статью написать про мое собрание книжек?

— Проницательный вы человек, мистер Прайам, — улыбнулся Эллери.

— Я не прочь, — откровенно признал бородач, щеки которого вновь обретали цвет. — Тот самый книготорговец сказал: библиотека миллионера должна иметь свой каталог. У вас, говорит, мистер Прайам, собрание слишком хорошее, надо составить указатель для биб… биб…

— Для библиофилов?

— Точно. Дело пустячное… Думаю, придаст мне известности в ювелирном деле. Каталог вон на той полке. Знаете, стоил мне кучу денег, спецзаказ, печать четырех цветов на особой бумаге, в описании книжек куча всяких технических данных, мне даже не выговорить, — фыркнул Прайам. — Только, богом клянусь, для чего выговаривать, когда можно заплатить? — Он махнул волосатой рукой. — Нисколько не возражаю, мистер… как вас там?

— Квин.

— Валяйте, Квин.

— Мистер Прайам, вы очень любезны. Кстати, после составления каталога к собранию добавлялись еще книги?

— Еще? — Прайам вытаращил глаза. — Я купил самые лучшие. Зачем мне еще? Когда начнете?

— Я всегда говорю: лови момент, не теряй времени. Ночь все равно пропала.

— Вдруг я завтра передумаю, да? — Прайам снова оскалился, на сей раз изобразив нечто вроде дружелюбной усмешки. — Порядок, Квин. Вы, похоже, не дурак, хоть и пишете книжки. Давайте! — Усмешка исчезла, когда он перевел звериные глазки на Уоллеса. — Вези меня назад, Альфред. И лучше до утра спи внизу.

— Слушаюсь, мистер Прайам.

— Чего стоишь, Делия? Спать ложись.

— Хорошо, Роджер.

Последнее, что увидели Эллери с Китсом, был дружеский взмах руки Прайама, которого Уоллес вез через холл в коляске. Жест свидетельствовал, что он, выговорившись, преодолел свои страхи, если даже не полностью позабыл их причину.

Когда дверь в противоположном конце холла закрылась, Эллери сказал:

— Надеюсь, миссис Прайам, вы ничего не имеете против. Мы должны выяснить, что это за книга.

— Неужели считаете Роджера дураком?

— Почему вы не ложитесь в постель?

— Не совершайте подобной ошибки. Кроув! — Ее голос смягчился. — Где ты был, дорогой? Я уже начала беспокоиться. Нашел дедушку?

Юный Макгоуэн, торчавший в дверях, ухмыльнулся.

— В жизни не догадаетесь где. — Он посторонился, пропустив старика Кольера, который появился с грязным пятном под носом и радостной улыбкой. — В подвале.

— В подвале?

— Дед искал темное помещение, мама. Фотографией занялся.

— Целый день щелкал твоим «контаксом», дочка. Надеюсь, не возражаешь. Очень трудно научиться, — признался Кольер, качая головой. — Снимки выходят не совсем хорошие. Эй, привет! Кроув мне рассказал, что возникли новые проблемы.

— Вы все время были в подвале, мистер Кольер? — спросил лейтенант.

— С тех пор, как поужинал.

— Ничего не слышали? Кто-то окно взломал.

— Уже знаю от внука. Нет, ничего не слышал, а если б услышал, наверно, запер бы подвальную дверь, пересидел до конца. Дочка, ты совсем плохо выглядишь. Смотри не свались.

— Ничего, папа, переживу.

— Иди спать. Доброй ночи, джентльмены. — И старик удалился.

— Кроув, — напряженно проговорила Делия, — мистер Квин с лейтенантом Китсом намерены поработать в библиотеке. Думаю… тебе тоже лучше остаться.

— Конечно, конечно, — согласился Мак, наклонился, поцеловал ее.

Она вышла, не бросив ни единого взгляда на двоих других мужчин. Кроув закрыл за ней дверь.