Книга Тайна египетского креста, страница 7 – Эллери Квин

— Что-нибудь у вас еще есть для следствия?

Полковник взглянул на публику и мрачно ответил:

— Да, есть.

В зале наступила гробовая тишина.

На лице Эллери мелькнула улыбка; «Вот он, переломный момент…»

Полковник наклонился и зашептал что-то на ухо коронеру, Стэплтон моргнул, улыбнулся, вытер пухлые щеки и кивнул. Пикетт махнул рукой кому-то в глубине зала. Появился высокий полицейский, который вел за руку удивительное существо — маленького косматого старичка с густой бородой и глазами фанатика. Кожа лица грязно-бронзового цвета была так иссушена солнцем и ветрами, будто он всю жизнь прожил под открытым небом.

Эллери присмотрелся — старик был одет в измазанные засохшей грязью шорты и поношенный серый пуловер, а ноги с набухшими венами были обуты в какие-то замысловатые сандалии. В руке он держал странный посох — нечто среднее между палкой и жезлом, верхушка которого была украшена резной фигуркой змеи, примитивное творение какого-нибудь бедного ремесленника.

В зале послышались шепот, смешки и кое-где взрывы хохота. Коронер громко постучал, требуя тишины.

Вслед за полицейским и странным свидетелем следовал бледный молодой человек в испачканных машинным маслом брюках. Когда он проходил мимо сидевших в зале, многие его приветствовали, пожимали руки, хлопали по спине, видно, его хорошо знали.

Все трое прошли за барьер и сели. Бородатый старик трясся от ужаса, глаза его вращались, а коричневые от загара руки то сжимали, то разжимали посох.

— Каспар Крокер, встаньте!

Бледный молодой человек в промасленных брюках встал и подошел к свидетельскому месту.

— Вы владелец гаража и бензоколонки на Мейн-стрит, в Вейртоне? — задал вопрос коронер.

— Да, а в чем дело? Вы же меня знаете, сэр.

— Пожалуйста, отвечайте только на заданные вопросы. Следствие желает знать, что произошло около одиннадцати часов вечера, в канун Рождества.

Крокер глубоко вздохнул, беспомощно огляделся вокруг, словно ища поддержки, и начал:

— Я запер свой гараж под Рождество, праздник есть праздник. Живу я рядом с гаражом. В одиннадцать часов, когда мы с женой сидели в гостиной, я вдруг услыхал какой-то стук и грохот на улице, вроде бы, подле гаража. Я выбежал из дома. Было темно — хоть глаза выколи. Когда я пригляделся, то увидел человека, барабанившего в дверь моего гаража. Он меня заметил и…

— Одну минуту, мистер Крокер. Как он был одет?

Молодой человек пожал плечами.

— Темно было, я не видал. Да и ни к чему мне было его разглядывать.

— А его лицо вы не запомнили?

— Нет, сэр. Хоть он и стоял под фонарем. Он был весь какой-то закутанный, лицо прятал в шарф, оно, конечно, было холодно, но мне показалось, не хотел он, чтобы его заприметили. Гладко побритый, темноволосый, вроде, на иностранца похож, правда, говорил чисто, как истинный американец.

— Сколько, по-вашему, ему лет?

— Лет, эдак, тридцать пять. А может, больше или меньше. Кто ж его разберет в темноте?

— Что ему было нужно?

— Машина для поездки в Арройо.

В зале стало так тихо, что Эллери отчетливо слышал астматическое дыхание сидевшего позади него человека. Никто не шелохнулся. Публика замерла, сидя на краешках стульев и ошарашенно глядя в рот говорившему.

— И что дальше?

— А то, — продолжил Крокер увереннее, — мне это совсем не понравилось, одиннадцать часов вечера, канун Рождества, жена дома одна, а он вынул бумажник и говорит, мол, заплачу десять долларов, если довезешь. Для бедного человека десять долларов — большие деньги, ну я и согласился.

— И вы его отвезли?

— Да, сэр. Так я и сделал. Вернулся сперва домой за пальто, сказал жене, что через полчаса буду дома, вывел из гаража старый грузовик, он залез в кабину, и мы тронулись. Я спросил, куда ехать, в какое место Арройо ему надо, а он и говорит: «На перекресток, где дорога на Арройо пересекается с дорогой на Нью-Камберленд — Пагтаун. Есть такой?» Я говорю: «Есть». А он: «Туда и вези». Я и отвез. Он вышел, дал мне десятидолларовую купюру. Я развернулся и помчался домой. Как-то мне жутковато стало…

— Вы видели; что он там делал, когда вы отъехали?

Крокер утвердительно кивнул, — Я следил за ним через плечо. Он пошел пешком по дороге, ведущей в Арройо. Он сильно хромал.

С места, где рядом с полицейским сидел экзотический старец, послышался вздох. Глазки старца бешено вращались, словно искали путь к спасению.

— На какую ногу он хромал, мистер Крокер?

— Да, пожалуй, он оберегал левую ногу, тяжелее ступал на правую.

— Тогда вы видели его в последний раз?

— Да, сэр. И в первый. До той ночи я его никогда прежде не видал.

— Спасибо, это все.

Крокер, довольный, покинул свидетельское место и поспешил к выходу.

— А теперь, — сказал коронер Стэплтон, буравя глазками бородатого старичка, съежившегося на своем ступе, — подите сюда вы.

Полицейский встал, встряхнул старца и подтолкнул его вперед. Старичок, в глазах которого застыл ужас, отшатнулся. Но полицейский бесцеремонно подхватил его под мышки, поволок и посадил на свидетельское место.

— Как ваше имя? — строго спросил коронер Стэплтон.

В зале раздался смех — настолько комичен был вид старичка, представшего перед судом. Стэплтону пришлось долго утихомиривать публику, восстанавливая порядок. Старец, облизывая губы и качаясь из стороны в сторону, что-то шептал себе под нос.

Эллери показалось, что он молился, причем, самое странное — молился он фигурке змеи на конце посоха.

Стэплтон нервно повторил вопрос. Старец выбросил вперед руку с посохом, распрямил костлявые плечи, как будто собираясь с силами, пристально взглянул в глаза коронеру и ответил:

— Я тот, кого называют Харашт. Я — Бог Полуденного Солнца. Ра-Харашт, Сокол.

В зале повисла тишина. Стэплтон заморгал ресницами и отпрянул, словно услышал страшное проклятие, угрожавшее ему. Публика вздохнула и вдруг разразилась истерическим хохотом, вызванным скорее не комичностью ситуации, а каким-то необъяснимым страхом, чем-то зловещим и непонятным в человечке, в его словах и жутковатой маниакальной искренности.

— Кто, кто? — переспросил коронер.

Человек, назвавшийся Хараштом, прижал руку с посохом к груди и не удостоил его ответом.

Стэплтон в явной растерянности вытер платком вспотевшие щеки, и, заикаясь, продолжил;

— Ээ… Аа… Чем вы занимаетесь, мистер Харашт?

Эллери взглянул на коронера с сочувствием. Допрос для него был явно мучительным мероприятием.

Харашт процедил сквозь зубы: