Онлайн книга «Три чайные розы»
|
– В самом деле! – грустно усмехнулась Татьяна. – Ты слишком эмоциональна, мой друг! Так нельзя… – Олег, скажи, ты когда-нибудь поддавался эмоциям? Тебе знакомы страх потерь, боязнь одиночества, гнет привязанностей? – Как мужчина, я привык держать свои эмоции в узде! – спокойно и с достоинством ответил он. – Браво! Молодец! Татьяна вздохнула: ей в который раз показалось, что Гришин заигрался, что это все та же литература и он давно перестал отличать реальную жизнь от вымышленной. Позы, искусственные модуляции и ничего настоящего. Часто ей хотелось, чтобы он выказал хоть каплю искренности или слабости… О, тогда, наверное, она смогла бы пожалеть его и через жалость – этот русский вариант – полюбить. Но Олег Гришин безупречен – брутальный мачо. Его образ априори исключает человечность и слабость. Не тот жанр. Олег отчаянно стремится соответствовать своему герою майору Глухову и хочет выглядеть сильным. Иногда Татьяне кажется, что он и любовью занимается так, словно оценивает себя со стороны, старается, ставит оценку; и это предполагает, что она тоже должна играть роль, соответствовать любовнику. А она хочет оставаться самой собой. И никаких компромиссов. По пути домой они заехали в ресторан. – Дорогая, я отчаялся тебе угодить – все мои подношения и знаки внимания оказываются неуместны! Надеюсь, хоть на этот раз у меня получится! – Он протянул ей коробочку. – Это что? – Телефон! Татьяна удивилась: – Спасибо, у меня уже есть. Он снисходительно улыбнулся: – Это же новая модная модель! – А что в нем такого? – Кроме стоимости, может, и ничего… – Благодарю, но зачем он мне? – Будешь гордо доставать из сумочки! Красивая статусная вещь! – Смеешься надо мной?! Где мне трясти этим телефоном? В издательстве, что ли? Там все равно никто не поймет! Нет, Олег, спасибо! Мне не надо! Гришин поджал губы. – И куда мне его? – Знаешь что… А ты подари жене! Гришин обиженно усмехнулся и убрал коробку. После ужина они поехали в съемную квартиру. Гришин ни с того ни с сего принялся рассказывать Татьяне о новой серии, в которой его героя ждут голубоглазые красотки и очередные испытания. Рассказ о творческих планах он закончил своеобразно: застенчиво намекнул, что секс снижает творческую энергию, в связи с чем им, возможно, «пока его работа не закончена, имеет смысл воздержаться от… Ну, ты меня понимаешь?» Татьяна стала смеяться, как безумная, даже не пытаясь сдержаться: ничего более нелепого и глупого она в жизни не слышала. – Ты копишь творческую потенцию на бессмертные произведения о майоре Глухове?! Ее смех мог стать началом разрыва. Любовницам такие вещи не прощают. Впрочем, ей уже было все равно. * * * Они курили, лежа в кровати. – Дарлинг, у меня есть тайное эротическое желание! – признался Климов. Полина рассмеялась. – Какая наглость и невоздержанность! Мне казалось, ты удовлетворил все свои и явные, и тайные желания! – Обещай, что выполнишь! – Так и быть! Сейчас меня можно брать голыми руками – я утомлена любовью и совершенно расслаблена. Проси чего хочешь. – Хочу увидеть фуэте в твоем исполнении! – И только? – Но! Чтобы ты при этом была голая! Как сейчас! – Извращенец! – Ты обещала! Полина встала, вышла на середину комнаты и выдала ему роскошное фуэте – «да на здоровье!» – Доволен? – Это самая эротичная сцена в моей жизни! Иди сюда! Она отбивалась от него, смеясь: – Ты сошел с ума! Одержимый! Маньяк! …Она спала в его руках. Иногда Климов касался губами тонкой шеи, и тогда Полина вздрагивала во сне. Нежность переполняла его. Климов слушал дыхание Полины и вспоминал день, когда они стали любовниками. Это случилось осенью, четыре года назад. Тот день вместил в себя прогулку в Летнем саду, кофе в кондитерской, парфюмерный магазинчик, где они выбирали духи. На набережной Полина раскрыла флакон и нанесла несколько капель на виски и запястья – волнующий, сладострастный, какой-то даже бесстыдный аромат поплыл над Невой. Во время прогулки случился сильный дождь, они прятались в арках и целовались. Потом Климов предложил ей зайти в Эрмитаж. Они поднялись на третий этаж, в любимую обоими галерею импрессионистов, присели на диванчик в зале с картинами Ван Гога, долго смотрели в окно – в сером небе над городом плыл Ангел. У «Куста сирени» Климов прошептал ей, что она несет новый запах, как шлейф, и он сходит с ума от страсти. В зале Родена они долго разглядывали скульптуры, взявшись за руки. Музыка, застывшая в мраморе, вечная весна и объятия, которые, как «стрелки в полночь», не разомкнутся никогда. Она тихо сказала: «Хочу, чтобы эта история была про нас!» Климов сжал ее руку. На Невском они сели в машину и поехали к нему домой. В дороге Полина полушутя-полусерьезно попросила: «Постарайся не вляпаться в аварию – мне бы не хотелось умереть, не став твоей любовницей». …Сброшенные в спешке одежды, новый аромат, сводящий с ума, ее слезы и яростные слова: «Нет! Нельзя! Невозможно!» Но в этот раз Климов преодолел сопротивление Полины, овладев ею силой. Когда все произошло, она успокоилась и призналась, что счастлива. «К болезненной страсти добавилась нежность, и я могу больше не бояться этого разрушительного чувства». Нечаянная нежность готова была излиться слезами и желанием стать покорной и тихой. Полина поразила его податливостью и мягкостью. Настолько, что потом, когда, утомленная, она лежала, положив голову Климову на грудь, у него вырвалось: «Я думал, ты бешеная пантера, а ты… домашняя ласковая кошка!» С тех пор так было всегда – вечная весна и застывшее время. История любовников Родена стала их историей. …Он сжал Полину в объятиях чуть сильнее, отчего она проснулась, повернулась к нему лицом и впилась в его губы. Теперь страсть вытесняла нежность. – Эй, я успела соскучиться! Его не переставали удивлять страстность и темперамент Полины. – Я не могу привыкнуть к тебе. С тобой как на вулкане! – И не смей привыкать. Мне невыносима мысль о том, что ты можешь ко мне привыкнуть, понимаешь? Мне все время не хватает тебя! Даже когда ты со мной, даже когда во мне. Я хочу, чтобы ты весь принадлежал мне. Еще больше… Может, я ненормальная? – Мы оба ненормальные! И уж точно оба больны парафилией! – А это что значит? – Что я тебя люблю, хочу, и я тебя сейчас… |