Онлайн книга «Эффект проникновения»
|
Последние слова Сретенский выговорил угрожающим тоном, и на лице водителя промелькнула тень испуга. – Конечно, конечно… Садитесь, товарищи… Андрей Иванович и Аня переглянулись и забрались на заднее сиденье машины. В отличие от спецфургона НКВД (или что у них там), здесь не было никаких перегородок, мешающих разговаривать с водителем. Автомобиль тронулся, покатился по одинаковым улицам. – Мы зададим вам несколько вопросов, – сказал водителю Сретенский. – Конечно, товарищ… Отвечу честно, как смогу… Сретенский усмехнулся: – Это не допрос. Вы когда-нибудь слышали о психологических тестах? – Слышал… – Ну вот. По причине, назвать которую я не имею права, сейчас вам будет задан ряд вопросов психологического теста. Имейте в виду, ответы на некоторые из них покажутся вам очевидными. Так надо. Не удивляйтесь. Отвечайте. Аня восхищенно пихнула Сретенского локтем в бок. Ход Андрея Ивановича показался ей гениальным. – Назовите ваше имя, – приступил Сретенский. – Ковалев, Антон Ильич. – Год и место рождения? – Шестьдесят пятый. Москва. – Москва? Гм… Вы имеете в виду город, где мы находимся сейчас? – Ну да, конечно… – Он всегда назывался Москвой? – Нет, не всегда. Раньше он назывался Сталинадар… Настоящую-то Москву, столицу, где Кремль и все такое, разбомбили еще в шестьдесят втором, в самом начале войны. Водородная бомба. И Сталинадар переименовали в Москву. В честь, в память столицы. – Какое сегодня число? – Девятое октября… Среда. – Какого года? – Девяносто восьмого. – Ковалев заерзал на сиденье. – Я предупреждал вас. Не удивляйтесь, это психологический тест. Отвечайте. Когда началась и закончилась война? – В шестьдесят втором началась и закончилась. Меньше года шла. – Какие страны воевали? Кто победил? – Так все воевали, – растерянно ответил водитель. – Мировая война… А победитель… Какие в атомной войне победители… Мы за своими руинами укрылись, то, что осталось от Америки, – за своими… Так и живем. Ох! Что-то я не то ляпнул, товарищ… – Все в порядке, – успокоил его Сретенский. – Как называется наша страна, какой у нас общественно-политический строй, кто управляет государством? – Российская Федерация… Строй социалистический… Управляет великий вождь товарищ Тагилов… – Тагилов? – Да, сын генералиссимуса Тагилова, соратника товарища Сталина. – Вы бывали за границей? – Нет! Где же? Социалистические страны в руинах… Не в Америке же мне бывать! – А кто вам сказал, что Америка не уничтожена полностью? – Но ведь… Есть же телевидение… И потом, радио это ихнее поганое, прости господи, в которого я не верю. «Голос Америки». Покоя не дает. Они через спутники вклиниваются прямо в наши программы. Я-то их, само собой, не слушаю, сразу переключаю приемник, не подумайте чего. Но находятся людишки.. – Да, да. И о чем вещает их поганое радио? – Христом богом, в которого не верю… Не слушаю, ни одной передачи не слышал. Куски только. – Тогда почему вы уверены, что содержание передач враждебное? – Так и по кускам понятно… И в газетах пишут, и по телевидению… Клевета на социализм, очернение вождей Советского государства, моральное разложение. Вообще, это всем известно. – «Всем известно», – передразнил Сретенский. – Железный аргумент… Ладно, дальше. Какова численность населения Москвы? – Это секретные данные. – Вас спрашивает сотрудник НКВД. – Я не знаю! Я простой человек, откуда у меня доступ к секретным сведениям? – Действительно, откуда, – вздохнул Андрей Иванович. – Полагаю, так же бессмысленно спрашивать вас о площади Российской Федерации, географическом положении городов, транспорте и связи, местонахождении резиденции товарища Тагилова? В зеркальце заднего обзора мелькнуло перекошенное, бледное лицо Ковалева. – Почему вы спрашиваете об этом? Кто вы? Предъявите документы! – Сейчас предъявлю. Из кобуры Сретенский вытащил пистолет и сначала продемонстрировал оружие Ковалеву, сунув ему под нос из-за спины, а затем ткнул стволом под лопатку. – Устраивает? – Не убивайте меня, господа, – пролепетал водитель. – Я обыкновенный человек и не знаю секретов. Вы ошиблись… – Будете вести себя хорошо, останетесь живы, – пообещал Сретенский. – Еще один вопрос. Кто такие Черные Стражники? – Не знаю. Сретенский нажал на пистолет, причинив Ковалеву боль. – Клянусь, не знаю, – простонал тот. – Думаю, этого никто не знает… По крайней мере, из моего круга общения, людей моего уровня. Их никто не видел вблизи. – А издали? На кого они похожи? – Умоляю вас, не расспрашивайте меня о Черных Стражниках… Об этом не полагается говорить… – Запрещено? – Нет, не запрещено… Просто… Люди не говорят о таких вещах, вот и все. В течение этой небезынтересной беседы Аня и Сретенский не забывали смотреть в окна. Девушка жадно впитывала приметы незнакомого мира, хотя впитывать-то было особенно нечего. Москва, бывший Сталинадар, выглядела угрюмым, серым, монотонным городом. Квартал тянулся за кварталом, и ничего в принципе не менялось. Те же однообразные дома от двух до четырех этажей, те же озабоченно спешащие люди. Может быть, так только на окраинах, а в центре все иначе? Любопытство Андрея Ивановича было более практического свойства. Сретенский поглядывал в зеркала, часто оборачивался. Он заметил, что за ними постоянна следуют машины – разные, но едва исчезала одна, как сразу появлялась другая, и это при далеко не напряженном уличном движении. Убогие кварталы оборвались внезапно, как отрезанные по линеечке, и машина выкатилась на ухабистый проселок. Справа высились деревья густого леса, слева громоздились огромные обломки скал. Цвет неба был не синим или голубым, как следовало ожидать, а с каким-то недобрым грязновато-желтым оттенком. Начинало темнеть, и сумерки сгущались быстро, как в тропиках. И здесь машину Ковалева преследовал автомобиль, вывернувший откуда-то при выезде из города. Он держался сзади метрах в трехстах, не сокращая дистанцию. – Сбавьте скорость, – приказал Сретенский. Ковалев ударил по тормозам. Теперь машина едва ползла, делая не больше двадцати километров в час. Автомобиль, шедший следом, также замедлил ход. |