Онлайн книга «Отпуск Мегрэ»
|
Молотый кофе засыпан в фильтр, вода приготовлена. Налить кипяток и положить сахар в чашу с цветочком – вот и все дело. На стене часы с медным маятником. Стрелки показывали половину седьмого, когда он с чашкой в руке, как всегда бесшумно, вошел в спальню к жене. У них так заведено уже много лет. Мегрэ открыл окно, несмотря на то что утро было довольно свежим. – Продолжайте… – Мадам Дюфье – женщина худая и бледная, плохо себя чувствует после последних родов, что не мешает ей с утра до вечера сновать по дому. Она довольно нервная, всегда в напряжении. В общем, из тех нервных особ, которые всю жизнь проводят в ожидании каких-то неприятностей, если не катастроф. Она одевалась, пока муж снимал рабочую одежду. Сказала: «Дождь прошел, лило целый час…» Как раз при этих словах Мегрэ взглянул на небо, которое так и оставалось серым. – Вдвоем они провели с полчаса. Это было единственное их интимное, так сказать, время. Потом мадам Дюфье пошла разбудить дочь. Было ровно семь. Домик у них маленький, ставней нет. Как всегда широко открытое окно выходит в садик за домом. Люсиль лежала в постели мертвая с каким-то бледно-голубым лицом и перерезанным горлом. Так вы пойдете туда? Однако, говоря это, он из-за стола не встал. Но ждал. Все еще надеялся. Мегрэ опять промолчал. – Пошли, – вздохнул Мансюи. Улица в предместье была точно такой, как он ее и представлял по рассказу Мансюи. Именно на таких улицах жили девчонки вроде Люсиль. На углу лавочка, где торгуют овощами, бакалеей, керосином и конфетами. На порогах женщины, на тротуарах играющие дети. Сейчас эти женщины стояли группками у порогов в пальто, наскоро накинутых поверх ночных рубашек. Человек пятьдесят топталось у маленького домика, похожего на все остальные, вход в который охранял полицейский в форме. Машина остановилась, и оба комиссара вышли из нее. Уже тогда Мегрэ почувствовал, что у него сжалось сердце. – Войдете? Он кивнул. Толпа любопытных расступилась, пропуская их. Мансюи тихонько постучал в дверь. Открыл мужчина. Хотя глаза у него и не были красны, вид был ошеломленный, а движения машинальными. Глянул на Мансюи, которого узнал, и больше не обращал на них внимания. В этот день собственный домик как бы ему не принадлежал. Дверь в одну из спален была открыта, и на постели вытянувшись лежала женщина, монотонно стеная и всхлипывая, как скулящее животное. У изголовья сидел врач из квартала, а в кухне у плиты хлопотала какая-то старая женщина с большим животом, видимо соседка. Чашки, наполненные кофе с молоком, так и стояли на столе. Одну из них мадам Дюфье, вероятно, и несла в семь часов утра дочери. Домик состоял из трех комнат. Справа кухня, которая служила и гостиной, поскольку была достаточно велика, чтобы вместить всех, одно ее окно выходило в садик, другое – на улицу. Слева две двери спален, одна родителей, с окном на фасад, другая с окном в садик. Стены были увешаны фотографиями. Некоторые в рамках стояли на полке. – У нее только один ребенок? – тихонько спросил Мегрэ. – Есть еще сын, который, как я полагаю, сейчас отсутствует в Сабль. Признаюсь, что у меня не хватило совести их подробно расспрашивать. Скоро приедет прокурорская группа и еще бригада из Пуатье. Они и сделают все, что следует… Таким образом, Мансюи еще раз засвидетельствовал, что не рожден для такой профессии. Он украдкой поглядывал на Мегрэ, который тоже, казалось, испытывал колебания, прежде чем войти в спальню. Там ничего не трогали? – машинально спросил он, поскольку это была стандартная профессиональная фраза. Мансюи жестом показал, что нет. – Ну что ж, войдем… Он открыл дверь и сразу же удивился, поскольку из комнаты пахнуло табаком. Но тут же заметил на фоне открытого окна человека, который обернулся к ним. – Я из предосторожности, – объяснил комиссар, – оставил здесь одного из своих людей. – Вы обещали сменить меня, – напомнил тот. – Потерпите, Ларруи. В комнате стояли две железные кровати, а между ними ночной столик. Тень от железных прутьев спинок рисовалась темными полосами на голубоватых обоях. Кровать у левой стены была не разобрана. На другой, покрытое простыней, лежало съежившееся тело. У противоположной стены высился большой платяной шкаф и стол, покрытый салфеткой, а на нем белый эмалированный таз, гребень, зубная щетка и мыло в мыльнице. Под столом находились белое эмалированное ведро и кувшин для воды. Вот и все. Это была комната Люсиль, которую она делила с братом. – Вам известно, кто эта старая женщина на кухне? – Сегодня утром ее не было, или я ее просто не заметил, поскольку набилось полно любопытных и нам с трудом удалось выставить их. – Мать ничего не слышала? – Ничего. – Судебный врач уже был? – Должен подойти, я ему звонил прежде, чем пришел сам. Вызову его потом к себе в кабинет. Мегрэ наконец сделал то, чего от него ждали: медленно поднял простыню у изголовья трупа. Длилось это всего несколько секунд, и он вернулся к окну. Мансюи присоединился к нему. Все трое, включая инспектора, заглянули в садик, огороженный кольями, связанными колючей проволокой. В углу находился крольчатник, в другом – сарайчик, где Дюфье, должно быть, держал свои инструменты и что-нибудь мастерил в свободное время. На песчаной почве торчали ростки каких-то овощей, салат и капуста. Небольшая груша с редкой листвой. Краснели плоды на помидорных кустах, привязанных к подпоркам. Говорить было не о чем. В садик легко мог проникнуть любой, перешагнув через проволоку, а уж в комнату через подоконник пролезть было совсем легко. За садиком простирался пустырь. На горизонте виднелись какие-то ветхие строения, там раньше был заводик. – Если он и оставил следы, – негромко заметил инспектор, – то их смыло дождем, который шел все утро сегодня. Мой коллега Шарбоне уже там искал. Они ожидали реакции Мегрэ, но тот даже не шевельнулся. Выходит, отпечатки его не интересовали? Потом он выбрался в садик, но не через окно, а через кухню. Небольшая, выложенная плоскими камнями дорожка вела к пустырю. Кролики, шевеля ушами и носиками, смотрели на него. Он поднял несколько листов капусты и бросил им через сетку. Вот в таком сером и унылом окружении проводила свои дни худая, испытывающая недомогание мадам Дюфье, впрочем как и многие здешние женщины, считая каждый су. – Сколько сейчас времени? – спросил Мегрэ, не доставая из кармана часов. |