Онлайн книга «Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса»
– Лена, ты меня совсем не любила? – Какое это теперь имеет значение? Допустим, любила, дальше что? Действительно, что? Поехать прямо сейчас к ней? Он ведь не один такой, кто разводится с женой. Тысячи людей делают это, и никто не считает их подлецами. – В общем, я ничего нового тебе не скажу. Или приходи насовсем, или оставь меня в покое. – Прости меня… – Георгий отключил телефон. Глава пятая
В последние дни Марина совсем сдала. Никто не рвался наказывать ее за смерть больной, и это только усугубляло ее терзания. А тут еще Георгий… Она давно смирилась с мыслью, что не вызывает бурных чувств у представителей сильного пола, но теперь ее не хочет даже собственный муж! Значит, ее женская непривлекательность достигла такого градуса, что оказалась сильнее многолетней привычки. Марина вспомнила его тщетные попытки возбудиться и чуть не застонала от отвращения к себе. «Эх, Марина, Марина, ничему тебя жизнь не учит! Какая женщина в здравом рассудке будет ругать себя, если можно обвинить во всем мужа? Только вот со здравым рассудком проблемы. Да меня просто раздирают неврозы пополам с депрессией. А теперь еще комплекс вины, добро пожаловать! Просто я привыкла все держать внутри. Зачем? Чтобы окружающим было приятно со мной общаться? А вдруг, если бы я не прятала свои страхи, мне удалось бы с ними справиться? С мужем-то уж точно могла бы поделиться, может, это бы даже нас сблизило?» Она шла по выложенному белым кафелем коридору. В этом рукаве, ведущем из основного корпуса в реанимационный блок, сестры устроили зимний сад. Каких только растений тут не было! И гигантские кактусы, и саксаул, и лимонные деревья… Под сенью огромных, выше человеческого роста, граната и китайской розы стояло кресло, в котором с комфортом курил Непроходимец. – Вы к нам? – окликнул он Марину. – Можете не ходить, хирургических больных нет. – Я знаю. – Марина не удержалась, попросила у него сигарету и устроилась в кресле напротив. «С этим обострением депрессии я стала много курить», – мимоходом отметила она. – А что с местами? Он ухмыльнулся: – Вы разве не знаете, что в реанимации и в морге места всегда есть? А вообще-то хорошо, что вы зашли. Я сегодня последнюю смену работаю. Отвальной не устраиваю, но с вами хочу по-человечески проститься, чтобы вы зла на меня не держали. Она заверила, что не будет, и спросила: – Нашли работу получше? – Нет, такую же. Я ведь не собирался уходить, но Спирин поставил вопрос ребром – либо он, либо я. – Вы отчасти сами виноваты, – осторожно сказала Марина, – никто же вас за язык не тянул. Зачем вы сообщили мужу, что рака у его жены не было? Ее уже не вернешь, а сами знаете, если не можешь спасти больного, спасай доктора. Непроходимец усмехнулся: – А вы не думаете, что человек имеет право знать, отчего умерла его жена? Хотя бы из чисто житейских соображений. Ведь многие люди считают рак заразным, вдруг ее муж боится, что на него перешло? Да и дети должны знать, есть у них отягощенная наследственность по раку или нет. По-вашему, нужно утаить от родственников эту информацию только ради того, чтобы Спирин избежал справедливого наказания? – Я тоже виновата… – Бросьте, Марина Львовна! Что вы могли? Он же никогда не слушает, что ему говорят, сам все решает… В приемном отделении Валера заканчивал оформлять историю болезни. – Приветствую вас, доктор Куин, женщина-врач! С чем пожаловали? – Кофе хочу выпить. В комнате отдыха она достала пачку и обнаружила, что в ней осталось не больше половины. Ах да, она же разрешила Лене пользоваться. Пока она готовила кофе, освободился Валера. Проходя в тесную комнату, он привычно обнял Марину за талию, и это вдруг очень обидело ее. Если бы он считал ее привлекательной женщиной, держал бы руки при себе. Она отстранилась и, устроившись в углу на стуле, внимательно посмотрела на Валеру. Сколько ему, года тридцать два? Красивый парень. Длинные волосы, убранные в хвост, ухоженная борода-эспаньолка, тело отставного десантника, не бросившего занятий единоборствами. За годы совместной работы Марине не раз представлялась возможность убедиться в личной храбрости медбрата. Сколько раз он выводил наркоманов, мечтающих разжиться лекарствами, утихомиривал буянивших пациентов, а один раз даже подрался с настоящими бандитами, приехавшими защитить раненого бойца от произвола врачей. «Жаль, что такой удачный экземпляр мужской породы не обращает на меня внимания. Но ведь и я смотрю с интересом только на таких, как Валера, и не воспринимаю всерьез, например, терапевта Куликова – сто пятьдесят кило и вечно небритая физиономия не вызывают у меня восторга. Так что нечего обижаться. Достаточно того, что Валера хорошо относится ко мне как к человеку». – Кофе какой-то мерзкий сегодня получился, – пожаловалась она. – Нужно было меня подождать, я бы вам нормальный сварил! – Отсырел, что ли… Валера тут же сварил ей еще чашку, чтобы продемонстрировать, что он умеет это делать лучше ее. – Все равно привкус какой-то. Пачка долго открытой стояла. Да и разве благодарные больные хороший сорт принесут? Валера засмеялся: – Да уж, человечество совершило великий прорыв, изобретя подарочные пакеты. Берешь пакет, пихаешь туда бутылку дешевого коньяку, банку кофе, всего рублей на триста, и даришь. Дешево и сердито. – И от души, – подхватила Марина. – Такой коньяк я обычно использую вместо полироля для мебели. Пить его ни в коем случае нельзя. – Сейчас вообще пить нельзя. Сколько я принимал ребят в реанимацию – нормальных, не алкашей! Решили отметить день рождения, взяли вина, причем в приличном магазине, а почки возьми и отвались! – Не говори… Кстати, панкреонекроз [20] тоже развивается у нетренированных персонажей. У алкоголика поджелудочная железа от регулярного приема водки каменной становится, ей никакой яд не страшен, а приличный человек отхлебнет разок отравы, и привет! Вспомнив, что у диабетика риск панкреонекроза во много раз выше, чем у здорового человека, Марина вдруг почувствовала острую тоску. По телу прошла волна какого-то первобытного страха – во рту стало сухо, на спине выступил холодный пот, и ее даже затошнило. Черт, сахар, что ли, упал? Марина поспешно положила в рот кусок черного хлеба и украдкой, чтобы не заметил Валера, посчитала себе пульс – вроде нормальный… Просто надо наконец успокоиться, переключиться. Рядом с Валериным рюкзаком на окне лежала книжка. На обложке был изображен зловещий субъект в черном капюшоне, а из-за капюшона выглядывал край луны. |