Онлайн книга «Гений пустого места»
|
И он вспомнил об Арине, как будто озарение пришло. Скорее всего, так и есть. Скорее всего, деньги у нее. Нужно просто пойти и взять их. Это несложно. Дрожащей рукой он вытер со лба испарину, натянул кроличий треух двадцатилетней давности и застегнул куртку, которую даже не снял, – вот отчего ему было все время жарко! Потом раскопал на разгромленном письменном столе портфельчик с надорванной подкладкой, сунул его под мышку, вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Бабка наверняка уже дрыхнет, и будить ее нельзя. Впрочем, какая разница! Она все равно ничего не поймет. Снизу лестница чуть подсвечивалась жидким светом с первого этажа, и он стал спускаться по ней, скользя крепкой рукой по перилам. У него есть еще одно важное дело. Придется сначала доделать его, а потом вплотную заняться поиском денег. Он улыбнулся. Он найдет деньги и заживет, и ему будет наплевать на город, и… … и тут она вдруг открыла глаза, очень сонные и недовольные, и посмотрела на мужа. – Ну что? – спросил он и присел на край кровати. Ему хотелось еще раз ее поцеловать, и он раздумывал, как бы это сделать половчее, потому что, как пить дать, целоваться она не станет, будет уворачиваться, закрываться одеялом и бубнить, что у нее не вычищены зубы. – Что? – Я ухожу. – Скатертью дорога, – пожелала нежная супруга и зевнула. – А сколько времени? – Восемь семнадцать. – Димон, – сказала Ольга, села и пригладила руками короткие волосы на две стороны, отчего стала похожа на приказчика из бакалейной лавки, какими их показывают в фильме «Рожденная революцией», – почему ты не можешь сказать, как все люди?! Почему ты не можешь сказать, что сейчас двадцать минуть девятого? – Потому что сейчас восемь семнадцать, – ответил Пилюгин, во всем любивший ясность и точность. – А Степка сегодня в школу вообще не идет? – Не-а, – протянула Ольга и опять зевнула, – у них две физры, две математики и какой-то странный предмет под названием ОБЖ. Математичка болеет, на лыжах в такой мороз нельзя, а ОБЖ можно и пропустить. Никак не могу запомнить, что это за предмет!.. – Основы безопасности жизнедеятельности. Бывшая НВП, то есть начальная военная подготовка. – Все-то ты знаешь, – сказала Ольга, потянулась и обняла его за шею горячими со сна руками. – Даже то, что ОБЖ – это бывшая НВП! – Все равно ребенок должен ходить в школу, – заявил Димон и потерся щекой о ее руку. – Ты неправильно его воспитываешь. У него должны быть ответственность и чувство долга. – А у тебя есть ответственность и чувство долга? – Сколько хочешь. – Тогда сходи на собрание. Они решают вопрос про телевизор в кабинете биологии. Уже год решают. Никто не хочет деньги сдавать. Я говорю – давайте мы купим, да и дело с концом. Димон за руку притянул ее к себе, так что щекой она прижалась к ворсистой ткани его «офисного» пиджака. По причине невычищенных зубов дышать Ольга все время старалась в сторону, так что он видел только ее щеку. – И что? – Да ничего. Родительский комитет против. Если мы телик купим, получается, что все остальные ни при чем, и гороно может усмотреть в этом взятку, которую мы даем биологичке. Пилюгин подумал. – Дикость какая-то. – А что делать, Димон? Мне препирательства надоели хуже горькой редьки, и на собрание я не пойду, хотя у меня тоже есть ответственность и чувство долга! – Нет у тебя ничего такого. Он медлил, ему не хотелось уезжать, и Ольга моментально это поняла, потому что придвинулась поближе, сунула руки ему под пиджак и зачем-то укусила за узел галстука. Потом она вспомнила про свои зубы и опять стала дышать в сторону. Через ее плечо Пилюгин посмотрел на часы. У него было еще минут пятнадцать, после которых начнется «опоздание», а опаздывать ему не хотелось. День предстоит трудный – много объяснений и сложных разговоров. Или… наплевать?.. Он поцеловал ее в ухо, которое оказалось ближе всего, и еще в макушку, а потом она наклонила голову так, чтобы он поцеловал в шею, и он стал целовать ее в шею, и в этот момент решил – наплевать! Наплевать! Ну, опоздает и опоздает, подумаешь! В первый раз, что ли! Ольга опять все поняла, хотя он не сказал ни слова. Им, прожившим вместе пятнадцать лет, слова не требовались. – Сейчас, – сказала она, выпростала ноги из одеяла, отбежала, нашарила что-то в ящике и вернулась счастливая. От нее теперь сильно пахло мятой. – Ты что, слопала тюбик с пастой? – Какая тебе разница! А и вправду! Никакой разницы ему нет, и если ей нравится пахнуть мятой, пусть пахнет, он согласен. Он практически на все согласен. Жена быстренько стащила с него галстук, расстегнула рубашку и стала целовать его в грудь короткими, быстрыми, горячими поцелуями. – Мы помнем твой пиджак. – Шут с ним. – Нет. Ты и так все время мятый. Вот почему ты становишься мятым через пять минуть после того, как я все погладила?! Он не отвечал, он был очень занят и еще помнил про то, что у них есть всего пятнадцать минут, но какое это имеет значение! Даже если бы в запасе у него было не пятнадцать минут до работы, а пятнадцать секунд до конца света, он бы точно знал, как потратить эти драгоценные секунды. Ольга терлась о него, целовала и, кажется, даже похрюкивала от счастья. Потом отстранилась и сказала с эдаким женским кокетством, с полным сознанием своего могущества и власти над ним: – Тебе же нужно на работу! – Подождет моя работа. Иногда с ними такое бывало, словно приливная волна накатывала, сбивала с ног и накрывала их с головой. Вдруг становилось невмоготу, и ничего с этим невозможно было поделать, только бы получить друг друга в безраздельное владение, хоть ненадолго, хоть на пять минут, но получить, и прямо сейчас!.. Так было в далекой юности, и так осталось до сей поры, только к этому чувству добавились еще полное знание друг друга и уверенность в том, что второй не подведет, не подкачает, что ему это так же важно и нужно. Офисные брюки свалились с кровати на пол, звякнула пряжка ремня, и Пилюгин подумал, что, в отличие от всех остальных мужчин, которые кем-то понимающим считались полигамными, он никогда не хотел других женщин. Только эту. |