Онлайн книга «Сомнения Мегрэ»
|
Он сделал ударение на слове «решила», как подчеркнул бы его на письме, и Мегрэ вспомнил, что его собеседник уже неоднократно выделял подобным образом слова в своей речи. Не прочитал ли он в каком-нибудь трактате по психологии, что настойчивое подчеркивание слов часто является признаком… Но он отказывался оценивать разговор под этим углом. — Вчера утром вы пришли сказать мне, что опасаетесь за свою жизнь. Рассказали о поведении вашей супруги, изменившемся некоторое время назад, о токсичном продукте, обнаруженном вами в кладовке. Вы также сказали мне, что неоднократно испытывали недомогание после приемов пищи. В этот момент меня вызвали к директору, и наш разговор не получил продолжения, поскольку вы ушли, не дождавшись меня. Полагаю, вы собираетесь сообщить мне и другие детали. Мартон улыбнулся немного грустной улыбкой незаслуженно обиженного человека. — Существует манера задавать вопросы, которая очень затрудняет ответы на них, — заметил он. Мегрэ чуть не завелся, поскольку решил, что ему преподают урок, который, как он чувствовал, заслужил. — Но, черт подери, не собираетесь же вы мне сказать, что пришли сюда без конкретной цели? Вы намерены подать заявление относительно вашей жены? Мартон покачал головой. — Вы ее не обвиняете? — В чем? — спросил он. — Если сказанное вами вчера правда, вы можете обвинить ее в покушении на убийство. — Вы в самом деле считаете, что это даст результат? Какие у меня доказательства? Вы и то мне не верите. Я передал вам образец фосфата цинка, но ведь я мог сам спрятать его в шкафу, где хранятся швабры. Из факта моего добровольного визита к невропатологу сделают вывод, что я не совсем здоров психически или, еще вероятнее, что я пытаюсь выглядеть таковым. Это был первый раз, когда перед Мегрэ сидел подобный посетитель, и комиссар не мог не изумляться, глядя на него. Каждый ответ, каждый новый жест сбивали его с толку. Он безуспешно искал прокол, слабое место, а оказалось, что на место поставили его. — Моя жена наверняка рассказала вам о моей неврастении. Еще она должна была вам сказать, что, когда вечерами я вожусь со своими моделями и задуманное не получается, у меня случаются настоящие истерики со слезами… — Вы рассказывали об этом доктору Стейнеру? — Я ему все рассказал. В течение часа он задавал мне вопросы, о которых вы даже не подумали. — Ну и что? Он посмотрел Мегрэ прямо в глаза: — То, что я не сумасшедший. — И тем не менее убеждены, что ваша жена намерена убить вас? — Да. — Но не хотите, чтобы мы возбудили дело? — Это ничего бы не дало. — И защиты для себя тоже не просите? — Зачем? — Тогда я еще раз спрашиваю вас: зачем вы здесь? — Для того чтобы вы знали и, если со мной случится несчастье, не верили в естественный характер моей смерти. Я много читал об отравлениях. По мнению ваших же экспертов, из десяти происходящих криминальных отравлений девять остаются неизвестными полиции. — Где вы это вычитали? — В одном полицейском журнале. — Вы на него подписаны? — Нет, читал в библиотеке. Теперь я могу вам сказать последнее: я не собираюсь сидеть сложа руки. Мегрэ вздрогнул, почувствовав наконец, что прикоснулся к сути дела. — Что конкретно вы хотите сказать? — Во-первых, приму свои меры, об этом я вам говорил вчера. Во-вторых, именно из-за приведенных вам статистических данных я не стану доверять официальному правосудию и, если успею, свершу правосудие сам. — Должен ли я понять вас так, что вы опередите вашу жену и убьете ее? — Перед смертью, разумеется, но лишь после того, как она подсыплет мне яд. Очень немногие яды вызывают мгновенную смерть, и все их очень трудно достать. Таким образом, между моментом, когда я узнаю, что она осуществила свой замысел, и моментом, когда потеряю способность действовать, пройдет некоторое время. У меня дома есть револьвер, он постоянно заряжен. Кстати, он официально зарегистрирован, можете удостовериться в мэрии. Моя жена об этом знает, поскольку он у меня уже несколько лет. Вот только с некоторых пор прячу его в таком месте, где она его не найдет. А она искала. И ищет до сих пор… Бывали моменты, когда Мегрэ казалось наилучшим выходом отправить этого человека прямиком в медсанчасть изолятора временного содержания. — Предположим, сегодня вечером, через полчаса после ужина, вы почувствуете боли в желудке? — Не бойтесь, месье Мегрэ. Я способен отличить симптомы отравления ядом от несварения желудка. Кроме того, мой желудок всегда работал отлично. — Но если вы заподозрите, что вас отравили, вы начнете действовать? — Если почувствую, то без колебаний. — Вы выстрелите? — Да. Звонок телефона показался комиссару необычно громким в этой комнате, где установилась тяжелая, напряженная, какая-то нездоровая атмосфера. — Это Люка, патрон… — Да… — Не мог доложить раньше, потому что не хотел оставлять ее одну на набережной… — Кого? — Женщину… Я вам сейчас объясню… Мне пришлось ждать, пока мимо пройдет кто-нибудь из коллег, чтобы передать наблюдение ему, а сам я поднялся позвонить вам… Меня сейчас заменяет Торранс… — Короче. И не кричи, а то трубка взорвется… Понял ли Мартон, что речь косвенно идет о нем? — Понял, патрон! Значит, так! Жанвье указал мне на вашего субъекта, когда тот выходил из магазина… Я сразу сел ему на хвост, а Жанвье остался на остановке ждать автобус… — Дальше! — Пока мы шли в толпе, а она в этот час плотная, сами знаете, я ничего не замечал. А когда пересекали двор Лувра и на набережных понял, что я не единственный пасу его… — Продолжай. — За ним по пятам шла женщина… Думаю, она меня не заметила, но не уверен… Она дошла за ним до набережной Орфевр да так там и стоит, в сотне метров от входа… — Опиши… — Нет нужды. Когда мимо проходил Торранс и я попросил его последить за ней, я поднялся сюда и попросил Жанвье выйти взглянуть на нее. Все-таки он занимается этим делом. Он только что вернулся и стоит рядом со мной… Передать ему трубку? — Да. — Алло, патрон… Это свояченица, Дженни… — Ты уверен? — Уверен. — Она тебя не узнала? |