Онлайн книга «Порт туманов»
|
— Это каторжник? — Да. Он ростом повыше вас и придушит любого одной рукой… — Опасный тип? — Если вы спросите об этом мэра или другого местного буржуа, они вам ответят: да. Ну, а я не знал его до того, как он попал на каторгу. Не часто он тут и бывает. В Вистреаме он никогда не делал глупостей — вот и все, что я могу сказать. Пьет, конечно… Или, пожалуй… Трудно сказать… Всегда под градусом; появится — исчезнет… Прихрамывает, голова и плечи наискось, что ли, — вот и выглядит подозрительно… Только капитан «Сен-Мишеля» им вполне доволен… — И он был вчера здесь до возвращения сестры, Делькур отвернулся, не решаясь отрицать. И Мегрэ понял, что ему никогда всего не скажут, что эти моряки связаны чем-то вроде круговой поруки. — Не он один. — Что вы хотите сказать? — Ничего… Говорят, видели какого-то неизвестного. Впрочем, кто его знает… — Кто его видел? — Не знаю… Болтают себе… Выпьем что-нибудь? Второй раз Мегрэ вошел в бистро, пожимая протянутые руки. — Скажите на милость! Быстро они управились, эти господа из прокуратуры… — Что будете пить? — Пиво. Солнце ни разу не спряталось за весь день. Но к вечеру полоски тумана протянулись между деревьями, и казалось, что вода в канале задымилась. — Снова на всю ночь в эту вату! — вздохнул капитан. В тот же миг послышался вой сирены. — Это сигнальный буй, там, при входе в фарватер. — Капитан Жорис часто ходил в Норвегию? — спросил вдруг Мегрэ. — Да, когда работал в Англо-Нормандской компании. Особенно сразу после воины — здесь не хватало леса. Лес — плохой груз, с ним невозможно маневрировать. — Вы служили в одной и той же компании? — Недолго. Я больше служил в бордоской компании «Вормс». Ходил, как говорят у нас, на «трамвае», то есть всегда по одному маршруту: Бордо-Нант, Нант — Бордо… И так — в течение восемнадцати лет! — Откуда родом Жюли? — Дочь рыбака из Пор-ан-Бессен. Впрочем, какой там рыбак! Ее отец был непутевый, умер во время войны. Мать и сегодня, должно быть, торгует рыбой на улице и пьет красное в бистро. И снова, думая о Жюли, Мэгрэ чуть заметно улыбнулся. Он вспомнил, как в его кабинет в Париже с решительным видом вошла девушка, одетая в приличный синий костюмчик. И как сегодня утром она, как школьница, пыталась вырвать у него записку брата. Дом Жориса исчез в тумане. Света не было ни во втором этаже, откуда увезли покойника, ни в столовой. Свет горел только в коридоре и, кажется, на кухне, где соседки сидели с Жюли. Помощники шлюзовщиков вошли, в свою очередь, в бистро, но, не желая мешать, сели за столик вглубине и начали партию в домино. Зажегся маяк. — Повторите! — сказал капитан, указывая на рюмки. — Теперь я угощаю! Тихим и неожиданно мягким голосом Мегрэ спросил: — Если бы Жорис был жив, где бы он находился сейчас? Тут? — Нет! Сидел бы у себя дома, в домашних тапках! — В столовой? В спальне? — На кухне… читал бы газету, а потом книгу по садоводству. Он пристрастился к цветам. Глядите! Поздняя осень, а у него в саду полно цветов. Рабочие посмеивались, хотя им было немного неловко от того, что они не занимаются выращиванием цветов, а предпочитают сидеть в бистро. — Он не ходил на охоту? — Редко… Разве если пригласят… — Мэр пригласит? — Случалось и так… Когда были утки, они вместе охотились из шалаша. Бистро так слабо освещалось, что сквозь табачный дым почти не было видно игроков в домино. Воздух от большой печки становился еще тяжелее. На улице почти темно, но из-за тумана темнота эта казалась мутной и нездоровой. По-прежнему выла сирена. Трубка Мегрэ потрескивала. Откинувшись на стуле, с полузакрытыми глазами, он пытался собрать воедино разрозненные детали дела, которые образовывали пока бесформенную массу. — Жорис исчез на полтора месяца, потом вернулся с раскроенным и залатанным черепом! — сказал он, не замечая, что думает вслух. — В день возвращения его ждал яд. И только на следующий день Жюли нашла записку от брата. Мегрэ тяжело вздохнул и пробормотал, как бы подводя итог: — В общем, его пытались убить! Потом вылечили! А потом все-таки убили! Если только… События никак не вязались одно с другим. И Мегрэ пришла в голову странная мысль, настолько странная, что пугала. «Если только в первый раз его пытались не убить, а просто лишить рассудка…» Разве парижские медики не утверждали, что операция была сделана превосходным хирургом? Но неужели для того, чтобы лишить человека рассудка, нужно раскроить ему череп? И потом, как доказать, что Жорис действительно невменяем? На Мегрэ смотрели в почтительном молчании. Только таможенник показал официантке на рюмки: — То же самое! Все сидели, удобно устроившись на стульях, разомлевшие от тепла и погруженные в не совсем ясные думы, которые под воздействием спиртного становились еще более смутными. Слышно было, как проехали три машины: представители прокуратуры возвращались в Кан после приема у госпожи Гранмэзон. Тело капитана Жориса находилось уже в морге Института судебно-медицинской экспертизы. Никто не разговаривал. В углу, где сидели шлюзовщики, костяшки домино стучали по обшарпанному столу. И чувствовалось, что мало-помалу вопросы эти овладели портовиками, стали почти осязаемыми, просто висели в воздухе, давили на каждого из присутствующих. Лица нахмурились. Самый молодой из таможенников, разволновавшись, поднялся, пробормотал: — Пойду домой, жена ждет… Мегрэ протянул кисет соседу, который, набив трубку, передал его по кругу. Тогда раздался голос Делькура. Он тоже встал, чтобы бежать от этой невыносимой обстановки. — Сколько я вам должен, Марта? — За два круга?.. Девять франков семьдесят пять сантимов и три франка десять за вчерашнее. Все встали. Влажный воздух проникал через закрытую дверь. Рукопожатия перед уходом. На улице, в тумане, каждый направился в свою сторону. Крик сирены перекрывал звук шагов. Мегрэ стоял неподвижно и слушал, как удаляются во всех направлениях их шаги, то тяжелые и неуверенные, то вдруг убыстряющиеся. И он понял, что в этих людях непостижимым образом поселился страх. Они боялись, все те, кто уходил, боялись всего и ничего — какой-то неясной опасности, непредсказуемой катастрофы — боялись и темноты, и света: «Что если этим не кончится?» Мегрэ стряхнул пепел из трубки и застегнул пальто. |