Книга Джек Ричер, или Выстрел, страница 63. Автор книги Ли Чайлд

— А разве ты не хочешь?

— Прошло четырнадцать лет, — вздохнула она.

— Это все равно как ездить на велосипеде, — ответил Ричер.

— Думаешь, будет так же?

— Будет лучше.

— Насколько лучше? — спросила она.

— Мы всегда были хороши, — сказал Ричер. — Насколько лучше это вообще может быть?

Эйлин замерла. А потом подняла руки и обняла его за шею. Ричер наклонился, и они поцеловались. И еще раз — сильнее. И еще раз — дольше. Четырнадцать лет бесследно растаяли. Тот же вкус, те же ощущения. То же возбуждение. Она вытащила его рубашку из брюк и нетерпеливо расстегнула пуговицы, начиная снизу. Когда справилась с последней, ее ладони заскользили по его груди, плечам, спине, опустились к поясу. Он легко сбросил туфли и носки. Потом отшвырнул в сторону брюки и развязал поясок ее халата. Халат распахнулся.

— Проклятье, Хаттон, ты совсем не изменилась.

— Как и ты, — улыбнулась она.

Потом оба пошли к постели, спотыкаясь, быстро и нетерпеливо, как скованные вместе, словно существо о четырех ногах.

Григор Лински взял на себя южную часть города. Он проверил кафе, где Ричер встречался с адвокатом, а потом поехал к докам. Развернулся и принялся бороздить узкие улочки, объезжая три стороны каждого квартала и притормаживая на поворотах, чтобы осмотреть четвертую. «Кадиллак» легко катился вперед, уверенно слушаясь руля. Медленная безрезультатная работа. Однако город был небольшой, без суеты и толп. И никто не мог в нем прятаться бесконечно. Григор Лински знал это по опыту.

Потом Хаттон лежала в объятиях Ричера и кончиками пальцев медленно исследовала его тело, которое так хорошо знала. За четырнадцать лет оно изменилось. Ричер сказал ей: «Ты совсем не изменилась», — она ответила: «Как и ты». Однако Эйлин понимала, что оба слишком снисходительны друг к другу. Никто не остается прежним. Ричер, которого она знала в пустыне, был моложе. Жара и солнце высушили тогда его стройное тело, и он двигался легко и грациозно, как борзая. Теперь он потяжелел, а бугры мышц сделались жесткими, словно старинное красное дерево. Шрамы, которые она помнила, разгладились и потускнели, но их заменили новые. На лбу Джека наметились морщины. Вокруг глаз пролегли глубоко прочерченные линии. Однако нос остался прямым и несломанным. И все передние зубы были на своих местах. Она положила ладонь на костяшки его пальцев, твердые, как скорлупа грецкого ореха. «Все еще боец, — подумала она. — Все еще готов пожертвовать кулаками, чтобы сохранить нос и зубы». Ее рука переместилась ему на грудь. Там, слева, обнаружилась вмятина. Разрыв мышц, точнее — углубление, в которое помещался ее палец. Пулевое ранение. Старое, но новое для нее. Скорее всего, калибр 0,38.

— Нью-Йорк, — пояснил Ричер. — Несколько лет назад. Все обращают внимание.

— Все?

— Все, кто видит.

Хаттон прижалась к нему еще теснее.

— И сколько людей видели?

Он улыбнулся.

— Ну, ты знаешь, на пляже и тому подобное.

— И в постели?

— В раздевалке, — сказал Ричер.

— И в постели, — повторила Хаттон.

— Я не монах.

— Было больно?

— Не помню. Три недели лежал без сознания.

— Ранение прямо над сердцем.

— Стреляли из маленького револьвера. Наверное, заряд был слабым. Ему следовало стрелять в голову. Тогда получилось бы лучше.

— Для него. Но не для тебя.

— Я удачливый человек. Так всегда было, и так будет.

— Не спорю. Но следует быть осторожнее.

— Стараюсь изо всех сил.

Ченко и Владимир остались вместе и осматривали северную часть города. Они не стали приближаться к мотелю. Полиция наверняка контролировала не только сам мотель, но и соседние территории. Поэтому они первым делом заехали в спортивный бар, вошли внутрь и провели там некоторое время. В баре было сумрачно, посетителей собралось не много. Около тридцати парней. Ни один из них не был похож на изображенного на рисунке. Владимир остался возле двери, а Ченко проверил туалет. В одной из кабинок дверь была закрыта. Ченко дождался, пока прошумел слив и из кабинки показался мужчина. Не Ричер. Обычный парень. Ченко пошел к Владимиру, они вернулись к машине и начали медленно кружить по улицам, объезжая каждый квартал с трех сторон и задерживаясь на перекрестках для обзора четвертой.

Хаттон оперлась на локоть и сверху вниз посмотрела в лицо Ричера. Его глаза были прежними. Возможно, теперь они немного запали и в них появилось знание чего-то нового. Но они сияли все тем же синим цветом, подобным сиянию льда под арктическим солнцем. И еще они напоминали цветную карту с изображением двух одинаковых горных озер, образовавшихся после таяния снегов. Однако выражение глаз Ричера изменилось. Четырнадцать лет назад их окаймлял красный ободок от пустынных бурь, и в них читался горький цинизм. Глаза солдата. Глаза полицейского. Она вспомнила, как взгляд этих глаз лениво скользил по комнате, точно трассирующие очереди пулемета, приближающиеся к цели. Теперь его глаза были чище. Моложе. Невиннее. Он стал на четырнадцать лет старше, но его взгляд уподобился взгляду ребенка.

— Ты только что подстригся, — заметила она.

— Сегодня утром, — сказал он. — Ради тебя.

— Ради меня?

— Вчера я выглядел как дикарь. Мне сказали о твоем приезде. И я не хотел, чтобы ты подумала, что я стал бродягой.

— А ты не стал?

— Ну, в некотором роде.

— В каком роде?

— Я делаю все по собственному желанию.

— Нам нужно поесть, — сказала она. — Чего ты хочешь?

— Что закажешь. Мы все разделим. Закажи большие порции.

— Ты можешь выбрать сам все, что захочешь.

Ричер покачал головой.

— Через месяц какой-нибудь клерк из Министерства обороны проверит твои расходы. Будет лучше, если ты сделаешь заказ на одного человека, а не на двоих.

— Беспокоишься о моей репутации?

— Нет, о твоем продвижении по службе.

— Его не будет. Бригадный генерал — это вершина моей карьеры.

— Не теперь, когда Пентагон у тебя в долгу.

— Не стану спорить — получить две звезды было бы неплохо.

— И я не стану, — заявил Ричер. — Хотя мне не раз ломали жизнь генералы с двумя звездами. Мысль о том, что я переспал с одним из них, будет меня греть.

Эйлин скорчила гримасу.

— Еда, — напомнил Ричер.

— Мне нравятся салаты, — сказала она.

— Ну, некоторым просто приходится их есть.

— А ты не любишь?

— Закажи салат «Цезарь» для начала, а на продолжение — бифштекс. Ты съешь пищу для кроликов, а я бифштекс. И еще закажи большой десерт. И большой кофейник с кофе.