Книга Нечего терять, страница 17 – Ли Чайлд

— Где вы учитесь?

Она помолчала, потом посмотрела вправо и ответила:

— В Майами.

Ричер кивнул. Она не училась в Майами. Возможно, вообще не училась на Востоке. Скорее всего, где-то на западном побережье. Например, в Южной Калифорнии. Неопытные лжецы часто выбирают зеркальный образ, когда врут насчет географии.

— Какая у вас специальность? — поинтересовался он.

Она посмотрела прямо на него.

— История двадцатого века.

Скорее всего, так оно и было. Молодые люди, как правило, говорят правду касательно области, в которой разбираются, потому что они этим гордятся, и к тому же они боятся, что их поймают на вранье, если они назовут что-нибудь другое. Чаще всего это единственное, что у них есть. Издержки молодости.

— У меня такое ощущение, будто это было совсем недавно, — сказал Ричер. — Я не про историю.

— А про что?

— Про двадцатый век.

Девушка не ответила. Не поняла, что он имел в виду. Она, наверное, помнила максимум восемь или девять лет из прежнего столетия, причем видела их глазами ребенка. В его памяти осталось немного больше.

— Как вас зовут? — спросил он.

Она еще раз посмотрела вправо.

— Анна.

Ричер снова кивнул. Ее звали не Анна. Вероятно, это имя ее сестры. Или лучшей подруги. Может, кузины. Как правило, люди предпочитают держаться поближе к дому, когда придумывают фальшивые имена.

Девушка, которую звали не Анна, спросила:

— А вас тоже несправедливо обвинили в бродяжничестве?

Ричер покачал головой.

— Я самый настоящий бродяга.

— Зачем вы туда пошли?

— Мне понравилось название. А вас что туда понесло?

Она не ответила.

— В общем, там нет ничего интересного, — заявил Ричер.

— Вам много удалось увидеть?

— В основном когда я побывал там во второй раз.

— Вы вернулись?

Ричер кивнул.

— Я отлично рассмотрел город — с расстояния.

— И что?

— Все равно ничего особенного.

Девушка затихла. Ричер видел, что она обдумывает следующий вопрос. Пытается решить, как его задать. И задавать ли вообще. Она склонила голову набок и посмотрела ему за спину.

— Вы видели там каких-нибудь людей? — спросила она.

— Я видел много людей, — ответил Ричер.

— А самолет?

— Слышал.

— Он принадлежит человеку из большого дома. Каждый вечер в семь часов самолет поднимается в воздух и возвращается в два часа ночи.

— Как долго вы там находились? — спросил Ричер.

— Один день.

— В таком случае откуда вы знаете, что самолет летает каждый вечер?

Она не ответила.

— Может, кто-то вам говорил, — подсказал Ричер.

Но опять не получил ответа.

— Нет такого закона, который запрещает прогулки на самолете, — заметил Ричер.

— Люди не летают по ночам ради развлечения. Ничего не видно.

— Тут вы правы.

Девушка помолчала еще минуту, а потом спросила:

— Вы сидели в камере?

— Пару часов.

— Там был еще кто-нибудь?

— Нет.

— Когда вы туда вернулись, кого вы видели?

— Может, просто покажете мне его фотографию? — предложил Ричер.

— Чью фотографию?

— Вашего бойфренда.

— А зачем мне ее вам показывать?

— Ваш бойфренд пропал. По крайней мере, вы не можете его найти. Такое впечатление сложилось у офицера Воэн.

— Вы доверяете копам?

— Некоторым.

— У меня нет фотографии.

— У вас большая сумка. Там, наверное, лежит много разных вещей. Возможно, пара фотографий.

— Покажите ваш бумажник, — попросила девушка.

— У меня нет бумажника.

— Бумажники есть у всех.

— А у меня нет.

— Докажите.

— Я не могу доказать истинность отрицательного утверждения.

— Достаньте все, что лежит в ваших карманах.

Ричер кивнул. Он ее понимал. «Мальчишка откуда-то сбежал. Она спросила про мою работу. Она хочет знать, не следователь ли я. У следователя в бумажнике лежит удостоверение личности, которое его выдаст», — подумал он, приподнялся со скамейки и вытащил из карманов наличные деньги, старый паспорт, карточку банкомата и ключ от номера в мотеле. Зубная щетка осталась там, в собранном виде, и стояла в пластиковом стаканчике рядом с раковиной. Девушка посмотрела на его вещи и пробормотала:

— Спасибо.

— А теперь покажи мне его фотографию, — сказал Ричер.

— Он не мой бойфренд.

— Разве?

— Он мой муж.

— Ты слишком молода, чтобы быть замужем.

— Мы любим друг друга.

— У тебя нет кольца.

Ее левая рука лежала на столе, и она быстро ее убрала, спрятав на коленях. На пальце не было ни кольца, ни белой полоски.

— Это произошло немного неожиданно, — сказала она. — Мы спешили и договорились купить кольца потом.

— А разве кольца не являются частью церемонии?

— Не являются, — ответила девушка. — Это миф. — Помолчала немного и добавила: — И не думайте, я не беременна.

— Ни секунды такого не думал.

— Хорошо.

— Покажи фотографию.

Она водрузила огромную сумку на колени, подняла клапан, немного покопалась внутри и достала оттуда пухлый кожаный бумажник. Отделение для денег, с трудом удерживаемое небольшой застежкой, и еще одно — для мелочи. На внешней стороне Ричер увидел пластиковое окошко с водительскими правами и ее фотографией, выданными в Калифорнии. Девушка открыла бумажник и начала перебирать пластиковые отделения с фотографиями. Просунула тонкий палец в одно из них, достала оттуда снимок, положила на стол и подтолкнула к Ричеру.

Он был вырезан из стандартной фотографии шесть на четыре, какие делают за один час. Края получились не совсем ровными. На снимке была изображена девушка, стоящая на улице с золотыми фонарями и пальмами и рядом аккуратных магазинчиков у нее за спиной. Она широко улыбалась, переполненная любовью, радостью и счастьем, слегка наклонившись вперед, словно все ее тело готовилось к приступу смеха, который она не могла сдержать. Ее обнимал юноша одного с ней возраста. Очень высокий, крупный, со светлыми волосами. Спортсмен. У него были голубые глаза, короткая стрижка, темный загар и широкая улыбка.