Онлайн книга «Средство убеждения»
Она кивнула. – Совершенно верно. – Так все же в чем хорошая новость? – Конструкция отделяемой оболочки никому ничего не скажет, – сказала Коль. – По крайней мере, ничего стоящего. Это просто оболочка. Так что у нас впереди достаточно времени. – Хорошо. И все же займитесь этим в первую очередь. Вместе с Фраскони. Он вам понравится. – Вы не хотите сегодня вечером выпить пива? – Я? Коль посмотрела мне прямо в глаза. – Если люди могут работать вместе независимо от званий, они могут и пить пиво вместе, верно? – Хорошо, – согласился я. У Доминик Коль не было ничего общего с Терезой Даниэль, какой я ее видел на фотографиях, но сейчас у меня перед глазами стояло лицо, имеющее черты их обеих. Оставив Элизабет Бек с ее книгой, я вернулся в свою прежнюю комнату. Там я чувствовал себя в большей безопасности. Запершись в ванной, я снял ботинок. Сдвинул каблук и включил устройство электронной почты. Меня уже ждало сообщение от Даффи: «На складе все тихо. Чем они занимаются?» Не обращая на него внимания, я набрал ответ: «Терезы Даниэль нет в живых». Пять слов, двадцать две буквы, четыре пробела. Я долго смотрел на это сообщение. Положил палец на кнопку «отправить». Но не нажал ее. Вместо этого я перевел палец на «стирание» и стер надпись. Буквы исчезли справа налево, съеденные маленьким курсором. Я решил сообщить о смерти Терезы Даниэль только тогда, когда буду знать наверняка. Вместо этого я послал: «Возможно, в твой компьютер проникли». Последовала длинная пауза. Значительно превышающая обычные девяносто секунд. Я даже начал бояться, что Даффи не ответит. Должно быть, она вырывала провода из адаптера. Впрочем, может быть, она просто была в ду́ше, потому что через четыре минуты наконец пришел простой ответ: «Почему?» Я послал: «Слышал о хакере с частичным доступом к правительственным сетям». Даффи ответила: «К глобальным или локальным?» Я понятия не имел, что она имеет в виду, поэтому ответил: «Не знаю». Она спросила: «Подробности?» Я послал: «Просто услышал. Ты хранишь данные в своем ноутбуке?» Она ответила: «Нет, черт возьми!» Я послал: «А где-нибудь еще?» Она прислала: «Да нет же!!» Я спросил: «А Элиот?» Последовала новая четырехминутная пауза. Затем Даффи ответила: «Не думаю». Я спросил: «Не думаешь или уверена?» Она прислала: «Не думаю». Я уставился на выложенную кафелем стену. Выдохнул. Элиот убил Терезу Даниэль. Другого объяснения не может быть. Затем я снова сделал вдох. А может быть и есть. Может быть, Элиот ни в чем не виноват. Я послал: «Нашу переписку могут читать?» Мы уже почти двое суток оживленно обменивались сообщениями по электронной почте. Даффи интересовалась своим агентом. Я спросил у нее ее настоящее имя. И из этих вопросов определенно можно было узнать пол агента. Возможно, Терезу Даниэль убил я. Я выпустил задержанный вдох только тогда, когда Даффи ответила: «Наша переписка зашифрована. Технически ее можно перехватить, но прочитать нельзя». Выдохнув, я послал: «Уверена?» Она ответила: «Абсолютно». Я спросил: «Зашифрована как?» Она прислала: «Разработанная АНБ [6] программа стоимостью миллиард долларов». Это меня успокоило, но лишь отчасти. Некоторые программы АНБ стоимостью миллиард долларов появляются в газетах еще до того, как их успевают довести до конца. А в армии связисты наломали больше дров, чем кто бы то ни был. Я послал: «Немедленно проверь компьютер Элиота». Даффи ответила: «Проверю. Прогресс?» Я набрал: «Никакого». Затем стер это слово и отправил: «Скоро будет». Я решил, возможно, это хоть как-то обрадует Даффи. Я снова спустился на первый этаж. Дверь в салон была открыта. Элизабет Бек по-прежнему сидела в кресле. Перевернутый корешком вверх «Доктор Живаго» лежал у нее на коленях, а она смотрела в окно на дождь. Открыв входную дверь, я вышел на улицу. Металлодетектор пискнул на «беретту» у меня в кармане. Закрыв за собой дверь, я пересек круг перед крыльцом и направился по дорожке. Дождь хлестал мне в спину, стекал за шиворот. Но ветер мне помогал. Он гнал меня на запад, прямо к домику привратника. Я шагал быстро. Вот возвращаться назад будет тяжело. Мне предстоит идти прямо против ветра. Если, конечно, я к тому времени еще сохраню возможность самостоятельно ходить. Поли увидел меня издалека. Должно быть, он сидел все сутки напролет в своем крохотном домике, перебираясь от наружного окна к внутреннему, словно вспугнутое животное в логове. Набросив дождевик, Поли вышел из дома. Для того чтобы пройти в дверь, ему пришлось пригнуться и повернуться боком. Он остановился, прижимаясь спиной к дому, под скатом крыши. Но крыша ему не помогала. Дождь хлестал горизонтально прямо под нее, с глухим стуком барабанил по дождевику. Крупные капли били Поли в лицо и стекали струями пота. Он был без шляпы. Темные от воды волосы липли к черепу. Я держал обе руки в карманах, ссутулившись и спрятав лицо в воротнике плаща. Правая рука сжимала «беретту». Предохранитель был снят. Но я не хотел использовать оружие. В этом случае мне придется долго объясняться. А вместо Поли все равно появится кто-то другой. Я не хотел, чтобы Поли меняли до того, как я буду к этому готов. Поэтому я не хотел использовать «беретту». Но был готов к этому. Я остановился в шести футах от Поли. Так, чтобы он меня не достал. – Нам нужно поговорить, – сказал я. – Я не хочу с тобой говорить. – Ты предпочитаешь ломать друг другу руки? У Поли были бледно-голубые глаза с крошечными зрачками. Наверное, его завтрак состоял исключительно из таблеток и порошков. – Поговорить о чем? – спросил он. – О новой ситуации. Он молчал. – Какая у тебя ВС в армии? ВС – это армейская аббревиатура. В армии обожают аббревиатуры. Эта означает «военная специальность». И я использовал настоящее время. Обошелся без глагола «была». Я хотел поставить Поли на место. Бывший военный – все равно что заблудший католик. Хотя старые каноны и отодвинуты на задворки памяти, они по-прежнему очень сильны. И один из этих канонов – беспрекословное повиновение офицеру. |