Онлайн книга «Красный свет»
|
– Будем справедливы, это затея рядовых сотрудников. Им велели, они старались. Госбезопасность использовала данный метод еще в советские времена: например, диссидентов вызывали на допросы в те дни, когда в Москву приезжал американский президент. Семен помнил, как истеричного диссидента Додонова пригласили в районную прокуратуру по подозрению в краже балалайки. Абсурдность вызова была очевидна – а цель ясная: продержать Додонова взаперти, пока американский кортеж проедет по столице. «На каком основании я задержан? – бесновался Додонов и требовал адвоката. – Я уверен, что нет ни единой нити, тянущейся ко мне от этой балалайки!» – «Улик нет. Но существует следовательская интуиция», – и улыбка змеилась по губам следователя. Очевидно, что прием применили тот же. Семен подошел к телефону и сделал ряд необходимых звонков. – На митинге не буду, – отрывисто сообщил он Пиганову. – Заболели? Погода мерзкая. – Нет, получил повестку в прокуратуру. – Вот как. – Тяжелое молчанье в трубке. Слышно, как дышит Пиганов. – Что ж. Они пошли и на это. – Да. Пошли на это. – Думаете улететь из страны? Вас никто не осудит. – Не считаю нужным прятаться. – Вы правы. Пусть они прячутся сами. Желаю вам мужества. – Спасибо. – Жму руку. Семен не просил Пиганова ни о чем, но без слов было понятно, что лидер демократической партии поднимет общественность. Зазвенит звонками демократическая Москва, схватятся за мобильные телефоны журналисты в редакциях, оттолкнут от себя тарелки с бифштексом столичные знаменитости, что сидят сейчас в кафе, а те, кто отдыхает на загородных дачах, – они вызовут шофера и скажут: «Вася, друг, жми в город! Панчиков в беде!» И взревут моторы, и помчатся «Мерседесы» по Рублевскому шоссе – только не застряли бы в пробке, не увязли бы в снежной распутице… Семен Семенович позвонил адвокату Чичерину: – История получила продолжение. Вызвали в суд. – А, серый человечек. Он злопамятен. – Аргументов в споре он не нашел. Решил действовать иными методами. – Вам потребуется адвокат. Считайте, что адвокат у вас есть. – Не думаете же вы… – Думаю. – Но позвольте, следователю понятно, что я невиновен! – Извините меня, Семен, я вынужден говорить с вами как профессионал. Вас официально привлекли как свидетеля. Можете перейти в разряд обвиняемых в одну секунду. – Может быть, не ходить на допрос? – Вы расписались в получении повестки? – Панчиков промолчал, и адвокат сделал соответствующий вывод. – Тогда нет выбора. – Но я – гражданин другой страны! – Не имеет значения. – Считаете, мне лучше уехать? – сказал, и сам изумился тому, что произнес эти слова. – Куда? – В Нью-Йорк, например. Не желаю с ними иметь дела. Пойду и куплю билет. – Полагаю, в аэропорты разослали ваши данные. Можете попробовать уехать на машине через Украину. Но, если задержат, это будет доказательством вины. Мне станет труднее вас защищать. – Защищать – в чем? Я невиновен! – Буду придерживаться именно этой версии. – Версии? Как это – версии? – Так говорится в нашей профессии. Я лично не сомневаюсь в том, что вы невиновны. – Как это – не сомневаетесь? А что, могут быть сомнения? – Следствие ведется для того, чтобы сомнений не было. – Но дело смехотворное! – Убийство считается тяжким уголовным преступлением. – Убийство неизвестного татарина? Шофера? Или дворника – не помню, кто он там был… – Даже убийство дворника считается преступлением. – Не надо передергивать! Я сказал, что дворник был мне неизвестен, а не то, что дворника не жалко! – Телефонная трубка прыгала в дрожащей руке. – Убитый был шофером. – Какая разница! – Я просто уточнил. – Благодарю вас. Не ожидал… – Настроение у Семена вконец испортилось. – Можете на меня рассчитывать. Звоните в любое время! – и Чичерин положил трубку. – Ты представляешь, он со мной говорил как с незнакомым человеком! – Формально? – Сухо и цинично. Сказал, что переквалифицируют в обвиняемые. И еще этот жаргон, этот отвратительный полицейский словарь. Версии… И про дворников какая-то чепуха… – Думаю, он опасался того, что вас слушают. – Подслушивают? – Как ему в голову не пришло! Все-таки жена у него потрясающая женщина, все понимает; но как быстро они работают! Уже и телефон слушают… – Нет, нереально. Надо санкцию прокурора, чтобы телефон слушать. – Ты не в Штатах. Считаешь, что дело о татарине состряпать могут – а поставить телефон на прослушивание не могут? И правда – где логика? Ведь подозреваемые все как один – оппозиционеры; почему же не сочинить властям такое дело, которое дискредитирует оппозицию? А если такой план имеется – значит, прослушка налажена. Значит, они готовили все заранее… – Может, в квартиру уже улики подбросили. Вчера приходил сантехник. – Ты вызывала? – В том-то и дело, что нет. Профилактика, обошел все квартиры… Давай проверим в ванной… Он мог подбросить нож… – Мухаммеда задушили ремнем. – Ремнем? Как это? – Накинули сзади, затянули на горле… – Откуда ты знаешь? – Что ты на меня так смотришь? Что ты так смотришь? – Семена Семеновича поразил взгляд супруги: она вдруг посмотрела исподлобья, цепким взглядом. – Ну да, татарина задушили. Нам сказал следователь, что Мухаммеда задушили. – Кто еще слышал, что следователь это сказал? – Многие слышали… – А кто конкретно? – Не могу я так, с ходу, вспомнить… – То, что ремень накинули сзади, следователь тоже сказал? – Но ведь это естественно! Мухаммед был водитель, сидел на переднем сиденье. Набросить сзади удавку удобно… А как еще душить? – Забудь эту деталь, забудь и не вспоминай. Пойми, ты не можешь этого знать. – Послушай… – Семен не мог найти нужных слов, язык словно распух, и во рту стало горько. – Послушай… ты что, меня подозреваешь? Ты – моя жена – со мной – так – говоришь? – Запомни, – супруга в минуты решительные преображалась, черты пухлого лица становились острыми, – запомни твердо. Что бы ни было, я на твоей стороне. |