Онлайн книга «Любовь как в сказке. Романы о любви для девочек»
|
Остальные поддержали. Я сделала все, что могла! Смотрю на ухмыляющегося Сашу и ненавижу его пуще прежнего. — Может, ты скажешь им наконец?! — тихо спросила я. — Что именно сказать? Издевается! Он глумится надо мной! Моему терпению пришел конец! — Ты должен сказать им, что целовать тебя я никогда-никогда не стану — ни минуты, ни секунды! Даже если ты пройдешь от своего дома до моего на коленях. Никогда — ни за что! Я лучше съем мертвую крысу! Тебе стоило им сказать, что я тебя ненавижу! Мой брат утомленно закрыл глаза, а Жанна икнула. Вадик засмеялся, Оксана вытаращилась, наверно, ей впервые было нечего сказать, Дрон скромно потупился, Паша закусил губу, Юля ойкнула, Люся прокашлялась, Нина выдвинула челюсть вперед, ну а Саша посмотрел на моего брата и сказал: — Если бы она не была твоей сестрой, я бы ее отлупил! Рома покраснел и сердито глянул на меня. — Если бы она не была моей сестрой, я бы тебе помог! — Какие страсти, — весело заметил Вадик. Лучше бы он этого не говорил! Рома тоже так подумал. — Заткнулся бы ты! — бросил он. — Какая проблема, — Вадик неожиданно подмигнул мне, — если какой-то девушке не нравится Донских до тошноты, это еще не конец света! Он абсолютно прав! Вот он — мой парень, моя судьба! Тихонько горжусь им. Как же он мужествен и красив! Не чета собравшемуся тут дурачью! — Мы что, больше не играем? — скромно уточнил Паша и обвел всех недоумевающим взглядом маленьких глазок. Господи, нельзя делать людей мало того что уродами, так еще и настолько несообразительными! — Сделаем переход хода, — решительно заявила Оксана, — крути, Саша. — Неохота, — безразлично отозвался Донских. — Да ладно тебе! — Оксана неестественно засмеялась. — Танька не понимает, от чего отказывается. Ой уж, так и не понимаю. От плевка в лицо, вот от чего! Донских нехотя взял бутылку и крутанул ее. Все-таки проблема разрешилась. Я с облегчением набрала в легкие побольше воздуху, да так и не выдохнула, как хотелось — тягуче, с наслаждением. Воздух вырвался из ноздрей резко, точно пламя из пасти дракона. Проклятая бутылка снова указала на меня! Это какой-то сглаз. Меня сглазили! — Вот и поиграли, — вздохнула Нина-челюсть. — Злой рок судьбы, — тоскливо протянула Оксана. Саша посмотрел на нее и поморщился. — А по-моему, просто дурацкая бутылка. «А по-моему, дурацкий ты», — мысленно негодую я. Все головы одновременно повернулись ко мне. — Таня! Рома смотрит на меня… как же… ах, да, точно — убийственно смотрит. Кажется, я не только иногда мечтаю вслух, но и негодую тоже. — Достала! — рявкнул брат. — Извинись сейчас же! Извиниться? Перед Донских?! Да ни за что! «Дурацкий» — это еще самое лестное, что о нем можно сказать. — Не вижу за собой вины, — твердо произнесла я. — Тогда ты слепая! Кажется, игрой под названием «Быть как все» я сыта по горло. Сразу можно было понять, что ни одна, даже начинающая, леди за пару часов в бесправную крестьянку не превратится! Я поднялась и подошла к двери. С меня хватит. — Пойду, выпишу себе очки! — презрительно бросила я. — Только боюсь, что даже через самые толстые линзы я не увижу своей вины перед твоим дружком. Зато его вину передо мной по-прежнему видно невооруженным глазом! Под молчаливое осуждение ребят я вышла за дверь. А на улице светила луна. Маленький белый кружок на небе и тишина. Я шла по лесу напролом, лишь бы подальше от этих отвратительных развалин. Все против меня, даже брат родной. Ужасная игра! Ну чего хорошего целоваться с каждым встречным-поперечным, когда хочется только с одним-единственным?! И вроде бы весело, захватывающе, но это ложь. Развлечение для тех, кто говорит: это просто игра. Не только говорит, но и думает так. А я могу лишь сказать, думаю я по-другому! Мне нужен один — тот самый — моя судьба, и целоваться с десятком всяких недостойных — это позор для леди. И пусть ОНИ шушукаются за спиной, пусть потешаются и пусть завидуют, что никому из них не хватает силы воли быть не как все. «Толпа, нахлынув, в грязь втоптала то, что в душе ее цвело…» Да-а, вот кого надо слушать — великих поэтов, в особенности господина Тютчева! А выскочек, которым нечем похвастать, кроме виртуозного умения целоваться, слушают только слабые личности, да и не личности вовсе. Те, кто смирился, что нет у них собственного мнения и никогда уже не будет, те, кто вообще не соображает, зачем нужно это самое собственное мнение. Существа с биркой на ушке: «Личный батрак Оксаны». И ведь Оксана не плохая, она такая, какая есть, и не пытается подстраиваться. За одно это ее можно уважать. На месте Оксаны мог быть кто угодно, та же Жанна. А я не хочу… и не буду лицемерно дружить с людьми, которые беспрекословно выполняют чьи-то приказы. Они мне не нужны — это как барахло в квартире, которое проще выкинуть, чем спотыкаться об него постоянно. Но далеко не все так думают, кто-то сохранит барахло в надежде, что однажды оно может пригодиться. Но велик ли шанс, что так будет? Захламлять квартиру сомнительными вещами, захламлять свою жизнь людьми с биркой… зачем? — Таня! — послышалось сзади. Меня догнал брат. — Куда ты ломанулась? Постой! — Ой, Рома, оставь ты меня! — У меня даже сил говорить не осталось, после той, последней моей речи, про самые толстые линзы. — Ты чего? Плачешь, что ли? — Вовсе нет, что за глупость. — Я и правда не плачу, но если он станет меня жалеть — могу! Рома пошел рядом. — Ну чего ты к нему прицепилась? — Отстань! — С Ромой можно разговаривать, как хочешь, он ведь брат. — Нет, так не пойдет, — остановил он меня. — Таня, я сказал ему, когда мы в лагерь собирались, чтоб он тебя не трогал. И он ведь не трогал! — Ага, а мяч! — Это случайность! Я-то знаю, что случайность, просто сказать больше нечего. — Рома, ну а что ты предлагаешь? Я должна была с ним целоваться, после того… после того, что он сделал! Да с какой стати? — С такой стати, что сама притащилась, сама села с нами играть, могла бы сообразить, как может получиться! — Захотела и притащилась — мое дело! Что ж мне теперь из-за Донских из палаты не выходить?! — Но не ночью же! — А ты? — Не нужно равняться на меня! |