Книга Кэти Картер ищет принца, страница 72 – Рут Сабертон

— Нет, конечно. Но, Кэти, ты сейчас с Гэбриелом, и я прекрасно понимаю, что подумал обо мне его менеджер. Заодно я разобрался в себе. Может, все к лучшему.

— Ну уж нет! — жалобно взываю я. — Нам нужно поговорить! Я многое хочу с тобой обсудить!

Олли вздыхает:

— Не сомневаюсь, но завтра в шесть утра у меня лодочный поход, и я должен выспаться.

Я понимаю намек, однако не хочу класть трубку. Нужно попросить прощения, сказать, что я все испортила, и что, честно говоря, Олли, я тебя люблю. Впрочем, сомневаюсь, что он захочет это услышать, раз уж он разобрался в себе и отлично обходится без меня.

Я не готова сказать правду.

— Ладно, — говорю я, проглатывая комок в горле. — Поговорим в другой раз. Придешь на вечеринку к Джуэл на следующей неделе? Я знаю, она послала тебе приглашение.

На этой неделе самые разные люди по всей Британии обнаружили у себя в почтовых ящиках радужные конверты от Джуэл. Тема предстоящего праздника — «Приди в образе любимой знаменитости». Может быть, это шутка, а может, и нет. Во всяком случае, дом будет украшен китайскими фонариками и до утра в нем будут пить и веселиться. Джуэл полна решимости сделать эту вечеринку лучшей. Объявление о ней уже появилось в «Таймс».

— Я получил приглашение, — подтверждает Олли. — Но не знаю, пойду ли. Честно говоря, сомневаюсь.

— Ты должен пойти! — Я прихожу в ужас при мысли о том, что не увижу его. — Ты и Нина…

— Нина? — переспрашивает Ол так удивленно, будто я предложила ему привести Лиз Харли.

— Конечно!

Я обрету свою награду на небесах. Я смирюсь с Ниной, если удастся провести несколько минут с Олли. Конечно, мы с Ниной ненавидим друг друга, но какой вред она сможет причинить на вечеринке? Затыкать меня до смерти ногтями?

— Ол, ну пожалуйста. Джуэл страшно расстроится, если ты не придешь.

— Только Джуэл? — мягко уточняет Олли.

Такое ощущение, что в животе порхают бабочки. Я делаю глубокий вздох и призываю на помощь остатки смелости. Главное — честность.

— Не только Джуэл, — шепчу я. — Я тоже. Пожалуйста, приходи, Олли. Я так по тебе скучаю.

Между нами — мили, и в трубке слышится треск. Я задерживаю дыхание. Олли снова вздыхает, будто сбрасывает тяжелую ношу.

— И я скучаю, — говорит он так ласково, что я не верю собственным ушам. — Я приду, Кэти. Обязательно приду.

Слышится щелчок — он кладет трубку. Тишина. Телефон выскальзывает из руки на пол, и я понимаю, что мерные удары в ушах не шум моря, а стук сердца.

Сажусь на ступеньку и обхватываю колени руками. Конечно, это нелепо, но я чувствую себя невероятно счастливой.

Олли по мне скучает.

Я улыбаюсь в темноту точно безумная. Хочется петь и танцевать, на душе так легко, что я вот-вот сорвусь с холма и взлечу над деревней, как чайка, кувыркаясь от радости.

Да, Олли всего лишь сказал, что скучает.

Но это только начало.

* * *

На следующее утро встаю с петухами — точнее, с чайками — и за завтраком постоянно зеваю. Я почти не спала: во-первых, страшно злилась, что Себ не пропускал звонки Олли, а во-вторых, кровать Мэдс и Ричарда скрипела так, что трудно было не обращать внимания. Я почти жалею, что не вернулась ночевать к Гэбриелу, но, с другой стороны, вряд ли я сумела бы удержаться и не оторвать Себу голову.

И потом, у меня много дел. Даже не знаю, с чего начать. Я откусываю тост, но чувствую себя слишком взвинченной, чтобы есть, а потому кладу его на тарелку почти нетронутым. Надо же, аппетит пропал. Возможно, я хоть чем-то похожа на Миландру.

К слову о Миландре: нужно что-нибудь сделать с рукописью. Я не многого добьюсь, если она будет и дальше лежать в «Приюте контрабандиста». Хочется верить, что кто-нибудь купит мой роман, поскольку во время ночного бдения я приняла еще одно решение, памятуя о том, что честность — лучшая тактика.

Я положу конец фарсу с Гэбриелом.

Пару месяцев, моими трудами, он был избавлен от назойливой прессы. Еще немного — и репортеры заговорят о помолвке. Прежде чем я успею опомниться, мне нацепят на палец кольцо с бриллиантом размером со страусиное яйцо — такое шикарное, что даже Либераче упал бы в обморок. Честно говоря, я не хочу повредить Гэбриелу — он просто помешан на своей карьере. Но наверняка Себ может инсценировать драматический разрыв. Я даже могу выступить перед прессой и сказать, какой Гэбриел фантастический любовник, если это поднимет ему настроение. И рейтинг.

— А можно потише? — стонет Мэдс, которая с закрытыми глазами заходит на кухню. — Мы не выспались…

— А чего вы хотели, если трахались всю ночь?

Мэдс смеется и отбрасывает спутанные волосы с лица.

— Такое ощущение, что у нас второй медовый месяц. Я так люблю Ричарда…

— Прекрасно, подружка! — говорю я, обнимая ее. Олли скучает по мне и придет на вечеринку, чтобы повидаться, так что в моем мире тоже все хорошо и я чувствую себя невероятно щедрой. В черном списке один лишь чертов Себ. — Очень за вас рада.

— Мы с Ричардом долго говорили, — продолжает Мэдди, распахивая окно и вдыхая свежий морской воздух. — Съездим на Карибы, как и планировали, и попробуем завести ребенка. То есть в итоге проблема решена.

Я открываю рот, чтобы поделиться новостями, но Мэдди слишком возбуждена, чтобы слушать. Это ее звездный час. Надеюсь, вскоре настанет и мой. Может быть, нарядиться киллером и пойти на вечеринку в таком виде? Олли умрет со смеху. А может быть, я просто надену старые бархатные брюки.

— Доброе утро! — В кухонное окно заглядывает почтальон Боб и протягивает пачку писем. — Отличная погода!

— О да, — соглашается Мэдс. — Просто прекрасная.

— Где святой отец? — Боб с надеждой смотрит на чайник. — Что, у него вчера был выходной?

— Вроде того. — Мэдс закрывает глаза и подставляет лицо солнцу. — Боюсь, ему придется провести весь день в постели.

— Он нездоров? Бедняга, — сочувствует Боб. — Я епископу так и сказал, чтоб он не трудился приходить. Вчера я слышал, как тут кто-то завывал от боли.

— Я пела! — возмущенно отвечаю я.

— Епископ? — Мэдди немедленно возвращается из мира блаженных грез. — Чего он хотел?

— Ничего особо важного, — говорит Боб. — Он не хотел беспокоить вас в выходные, но ему пришлось позаимствовать ваш микроавтобус, потому что у него сломалась машина.

— Блин! — Мэдс бледнеет и несется в двери — в шлепанцах и халате.

— Что я такого сказал? — удивляется Боб, подцепляя с тарелки мой тост.

Я хохочу так, что не в силах ответить, поэтому он молча бредет прочь и что-то бормочет о чокнутых лондонцах.

Разбираю почту. В основном счета для Ричарда и одно письмо для Мэдс из компании «Анна Спринг». А еще — аккуратный конверт для меня. Я открываю его и чуть не падаю.