Онлайн книга «Зеркало Иблиса»
– У нас пулеметы, – возразил Богер. – Ночью мы будем дрыхнуть, они подкрадутся и перережут нам глотки. – Муамару можно доверять, но доверять с оглядкой, – сказал Фрисснер, – И бояться его не следует. – Черт с ним, с этим сумасшедшим арабом. Скажите мне лучше, что это такое? Все посмотрели в ту же сторону, что и Каунитц. – Я ничего не вижу, приятель, – сказал Макс. – Смотри внимательнее. Вон там, где чахлый кустик торчит из песка. Фрисснер прищурился и действительно увидел… Зыбкое дрожание воздуха, но не просто жар от раскаленного песка, – а вибрация, радужными волнами разбегавшаяся по воздуху. Незримое на миг становилось то зеленым, то ярко-оранжевым, то вспыхивало сразу всеми цветами спектра. – Метров триста, пожалуй, – оценил Каунитц. Фрисснер повернулся и окликнул ученого: – Господин Замке! Скорее сюда! Солдаты тоже увидели – они бросили свои нехитрые занятия и повскакивали с мест. – Очень, очень любопытно, – пробормотал Замке. – Я такого не видел. – Что это? – Это кочующий оазис. По преданию, он нередко появляется вслед за песчаной бурей, и если войти в него, можно видеть будущее. – Можно что? – переспросил Ягер. – Видеть свое будущее… – задумчиво повторил ученый. – Какого черта? – Нет, действительно. Об этом писал еще в шестом веке Музаффар Хаммади. Об этом упоминают «Странствие Джелала», записки нескольких абиссинских торговцев и командиров отрядов, посылавшихся негусом на разведку пустынь, работы более поздних исследователей… Говорят, это безвредно. Тем более, будущее это отдаленно, да и не всегда реально. Может быть, мираж… – Тогда какого черта? – снова повторил штурмбаннфюрер, – Сказки, господин археолог! – Возможно, – покладисто согласился Замке. – Проверить эти сказки можно единственным способом. – Каким же? – Войти в кочующий оазис. – Я не собираюсь этого делать, – сказал штурмбанфюрер. – Это абсолютно безопасно, уверяю вас. – А я вот схожу, – весело сказал Богер, откладывая автомат. – Интересно посмотреть, что там будет с войной и получу ли я генеральские погоны и Рыцарский крест. – Не дури, Макс! – рявкнул Каунитц. Он, кажется, не на шутку перепугался. – Капитан… – растерянно сказал Замке. По его глазам за стеклышками очков Фрисснер понял, что ученому очень, очень хочется сунуть свою умную голову в это колышущееся марево. С виду – обычный воздух, что там может быть страшного? Чушь. Сказки. Пустынные миражи. – Ради бога, – сказал он. Ягер скрипнул зубами, но смолчал. Муамар снова оказался рядом, возник бесшумно и почти моментально. Замке что-то спросил у него, араб развел руками. – Я спросил, видел ли он раньше кочующий оазис. – А он что? – Я часто не понимаю его жестов… – Метров сто, – отметил Богер и направился навстречу мареву. Ученый, увязая в песке, поспешил за ним. – Они оба идиоты, – прошипел Ягер. – Остановите их, штурмбаннфюрер! – Ерунда, – бросил Фрисснер. – Вы ничего не понимаете! – Вы тоже. – Если с ученым что-то произойдет… – начал было Ягер, но Артур дернул его за рукав: – Смотрите! Кто-то из солдат громко охнул. Из середины мерцающей зыби во все стороны разбежались лучи, потом собрались в пучок и словно выстрелили навстречу идущим фигуркам Богера и Замке. Через мгновение они исчезли в переливающихся струях света. … Макс Богер открыл глаза. Дощатый пол, окрашенный темно-красной краской. На темно-красном – более яркие пятна. Кровь. – Ты очнулся, немецкая свинья? – спросил ехидный голос над головой. Это прозвучало на плохом немецком, а вслед за вопросом на спину Богера наступил тяжелый башмак. – Что… – прохрипел Богер. – Что… – Он ничего не подпишет, – сказал другой голос. Говорили уже по-английски. – Майкл, ты проспорил мне выпивку. – Еще рано, – отозвался Майкл, ерзая ботинком по спине. – У меня и не такие говорили. Видел бы ты этого типа из лейбштандарта «Адольф Гитлер»… У него было наград больше, чем трипперных морских пехотинцев в госпитале Дюнкерка, а сломался через полтора часа. – Этот держится третий день. – Просто он еще не понял, что его ожидает. Эй, немецкая свинья! – уже снова по-немецки. – Ты меня слышишь, я знаю. Что, больно? Это тебе не пихать евреев в печку! Вставай, мы будем разговаривать, как джентльмены. Нога исчезла, и Богер, кряхтя, встал на четвереньки. Все тело было налито ноющей болью, рот наполнен каким-то густым месивом… Макс сплюнул и увидел кровавые сгустки и бело-розовые осколки зубов. Скривившись от дикой боли в спине и ребрах, он все же поднялся на ноги и разогнулся. За столом сидели двое симпатичных молодых парней в американской военной форме. Лейтенанты, белобрысые, румянощекие. Один из них курил, второй разравнивал на столешнице мятый исписанный лист бумаги. – Итак, штурмбаннфюрер СС Богер, готовы ли вы подписать чистосердечное признание, чтобы предстать перед судом с чистой совестью? – спросил он. – Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее получишь сигарету, – сказал второй. Так, значит, он и есть Майкл. Макс стоял, покачиваясь. – Учись у Робби Бирна, – сказал первый. – У него он бы давно все подписал. – К черту, – окрысился Майкл. Богер прочитал таблички над нагрудными карманами… Фамилия Майкла была Кэссиди. Фамилия второго – Джером. – У вас семья, штурмбаннфюрер Богер. Жена, двое детей, мать-старуха. Вы ведь не хотите, чтобы мы лишили их продовольственных карточек? – вкрадчиво спросил Джером, постукивая по столешнице кончиком автоматического карандаша. – Мало того, мы можем передать их красным, а знаете, что они делают с семьями офицеров СС? – Я… не воевал на Восточном фронте… – выдохнул Богер. – Им плевать, воевали вы там или нет. Мы передадим им сопроводительную записку, где укажем, что вы пытали русских военнопленных в Дахау и Треблинке. Мы даже можем предоставить соответствующие фотографии. Поэтому разумный человек – а вы же разумный человек? – подписал бы вот это заявление и спокойно отправился бы в камеру. Кэссиди поднялся и сделал шаг к Максу. Он постоял несколько секунд, потом коротко ударил его в живот. Боль разлилась по всему телу жаркой волной, но Макс устоял на ногах. – Вот! – Кэссиди ткнул ему в лицо смятый листок. – Ты должен это подписать! Ты должен это подписать, нацистская свинья!! |