Онлайн книга «Ловушки памяти»
|
– Эй, а тебе палец в рот не клади… Молодец! Люблю таких. После недолгой паузы он признался: – Знаешь, никак не могу понять, почему сегодня с утра у меня было предчувствие. Предчувствие чего-то важного, значительного. Как у ребёнка на Новый год. Ну, словно вскоре должно случиться что-то хорошее и радостное. Что-то, что полностью изменит мою жизнь. Я прищурилась: – А вы уверены, что вам это нужно? – Что именно? – не понял Лавровский. – Ну, чтобы ваша жизнь изменилась? – Не уверен. Но жду этого. Даже, пожалуй, так: не хочу никаких изменений, потому что всегда сознательно добивался такой судьбы, какую сейчас имею. И всё же стремлюсь изменить что-либо. Или кого-то найти. – Найти? – эхом отозвалась я и посмотрела на Лавровского уже более внимательно. – Найти, – кивнул он, – встретить, разглядеть в толпе, наткнуться взглядом, выследить… Поражённая в самое сердце, я не могла вымолвить ни слова. Причиной моего внезапного ступора послужило то обстоятельство, что в словах этого бородатого немолодого режиссёра мне почудились интонации, которых я так ждала. Именно так, по моему мнению, должен говорить ОН, мой единственный, который, так же как и я, любил. Любил, больше всего на свете, но был вынужден расстаться со своей любовью. Расстаться со всеми воспоминаниями, связанными с Милой Богдановой. Забыть её, потерять её образ, её голос, её взгляд. И лишь одно, я в этом уверена, осталось в сердце – горячее стремление обрести утраченное. О, как я это хорошо понимала! Ты вроде свободен, но не можешь никому подарить свою душу. Ты связан по рукам и ногам. Ты мечешься, не понимая самого себя. Пока не осознаешь, что где-то на земле живёт она, твоя единственная любовь… – Ты напугана? – Лавровский с беспокойством коснулся моего плеча. – Или просто задумалась? – Нет, простите, – встрепенулась я, – просто плохо спала сегодня. Всю ночь снились кошмары. Официант в белоснежной рубашке и нарядном галстуке-бабочке появился незаметно, держа в руках серебряный поднос. На нём стояли бутылка виски и стакан. Он выгрузил всё это на круглый журнальный столик сбоку от нас и так же бесшумно удалился. Лавровский отхлебнул из стакана и с чувством произнёс: – Ну вот! В кои-то веки встретил девушку, которая по-настоящему мне интересна, а она зевает в моём присутствии. Я картинно округлила глаза: – Кто зевает? Я? Знаете, Николай, если вы отзовётесь обо мне ещё раз в подобном тоне, я, пожалуй, увлеку вас в соседний зал и закружу в вальсе. Лавровский комично поморщился: – Ну уж нет! Вот чего никогда не умел, так это – танцевать. – Так, что же, по-вашему, я должна делать, чтобы вы не чувствовали себя ненужным? – Во-первых, перестань мне выкать. Я не настолько старше тебя. Ну, подумаешь, разница – лет 25… Ерунда, не находишь? Я быстро подсчитала, сколько лет Лавровскому, и задала сама себе один единственный вопрос: может ли ОН быть в возрасте? Возможно ли, что человек, которого я любила, был намного старше меня? Ответ был очевиден: возможно. – Во-вторых, – продолжал Лавровский, – расскажи мне о себе. Или спроси о чём-нибудь меня. Обещаю, что честно отвечу на все вопросы. – Спросить тебя о чём? – Я довольно быстро перешла на «ты». – О чём хочешь, – легко ответил режиссёр. – Лучше расскажу кое-что о себе. – Валяй. Я наморщила лоб и долго не решалась признаться, но наконец выпалила: – Я не та, за кого себя выдаю. Мой собеседник быстро глянул на меня, отхлебнул приличный глоток виски из своего стакана и потребовал: – Так. А вот с этого места – поподробнее. И за кого же, я интересуюсь, ты себя выдаёшь? – За девушку, привычно болтающуюся по пафосным вечеринкам. Она одета в роскошные вещи, ничем не занята, имеет уйму свободного времени и совсем не против поболтать с каждым мужчиной, который подойдёт к ней. – Отлично, – кивнул Лавровский, – а теперь расскажи, кем ты являешься на самом деле. – Девушкой, у которой есть друзья. Они попросили меня найти тебя здесь и взять интервью. – Так ты – журналистка? – немного разочарованно протянул режиссёр. – Нет, нет, – поспешно возразила я, – понимаешь, у меня есть друг… – Ты с ним спишь? – мрачно перебил меня Николай. – Нет. Он не совсем традиционен в вопросах секса… – Пидорас, что ли? – ещё больше нахмурился мой собеседник. – Ну, можно и так. Если ты так считаешь. Только я думаю по-другому. Когда с кем-то дружишь, то не обращаешь внимания на такие мелочи, как сексуальная ориентация. – Дальше, – потребовал режиссёр. По всему было видно, что он с нетерпением ждёт продолжения моего рассказа. – Николай, вот ты где! – раздался громкий возглас прямо за нами. Мы с Лавровским повернулись назад, словно по команде. В дверях стояла живописная компания во главе с крупным упитанным мужчиной в очках. Его лицо постоянно мелькало в светских новостях по телевизору, а фотографии печатались в глянцевых журналах. Этот известный политик вёл своё шоу на радио, водил дружбу со всеми мало-мальски популярными личностями и слыл гулякой и бабником. – О нет, – еле слышно простонал Лавровский, – опять общаться с теми, кого я видеть не хочу… Тем не менее, он немедленно навесил на своё лицо самую что ни на есть сладкую улыбку и громко сказал: – Да я не прячусь, господа! Проходите, прошу вас! Вся компания с трудом втиснулась в каминный зал и заполнила собой всё небольшое пространство. Решив, что мне здесь не место, я шепнула на ухо Лавровскому: – Простите меня, Николай. Я лучше пойду. Вопреки моим ожиданиям, режиссёр крепко схватил меня за руку, и провозгласил: – Господа! Знакомьтесь! Мила, моя… помощница. Я постаралась не измениться в лице. Мало того что он на меня не разозлился из-за обмана, так теперь ещё и называет своей помощницей! Нет, мне трудно понять этих мужчин! Наверное, в силу возраста. Хотя мама часто любит повторять, что женщины и мужчины – с разных планет, и потому никто никого не понимает. – Ух, какая красотка! – живо отреагировал политик, плотоядно пожирая меня своими маленькими глазками. – А не очень молода для помощницы? Он красноречиво подмигнул Лавровскому, намекая на то, что тот использует меня совсем по иному назначению. Мне стало неуютно, и я постаралась выдернуть свою руку из пальцев Лавровского, но это было не так-то просто. Он вцепился в меня железной хваткой, не давая ни малейшего шанса на освобождение. – Ей восемнадцать, – спокойно ответил он, – и нас связывают исключительно деловые отношения. Например, в Лондон я её беру с собой. Ты ведь знаешь, Толя, что я в апреле лечу в Великобританию? |