Книга Ловушки памяти, страница 96 – Юлия Басова

Я села на кровати и стала послушно раздеваться, не обращая внимания на то, что Роб внимательно следил за каждым моим движением. Боль начисто лишила меня всякого стеснения. Я не могла думать ни о чём другом, кроме руки. Она невыносимо саднила, отекая прямо на глазах, и единственной мыслью было: «Только бы не заражение крови!»

Оставшись в одном нижнем белье, я запоздало поинтересовалась у Стронга:

– И чем же я отличаюсь от других? Почему именно мне ты решил помочь?

– Ради тебя я готов нарушить любой закон, – спокойно сказал Роб, и взял меня за руку. Он провёл по ней тыльной стороной ладони. Сразу захотелось спать, но я стоически боролась с этим желанием. Мне было невероятно любопытно, что делает Роберт. Казалось, он был спокоен, как удав. Его ладонь уже не касалась моего предплечья, а парила над ним. Это выглядело так, будто он сканирует информацию, записанную где-то на поверхности кожи. Он снова провёл рукой в сантиметре от моего предплечья, и вдруг его пальцы всколыхнулись, совершив резкое движение вверх. В эту же секунду я ощутила, как десятки крошечных осколков вырвались из моей плоти и устремились к раскрытой ладони англичанина. Я ахнула, поражённая необычным зрелищем: малюсенькие фрагменты стеклянного стакана вполне организованно вращались в воздухе между моей рукой и ладонью Стронга, образуя небольшую воронку, переливающуюся и искрящуюся в свете прикроватной лампы.

Роб дотянулся до тумбочки и взял фужер для шампанского, из которого мы с ним по очереди выпивали. Я, словно зачарованная, ждала, что же будет дальше. Воронка из мелкой стеклянной пыли по-прежнему переливалась в искусственном свете. Роберт поднёс к ней фужер и провёл раскрытой ладонью, перемещая воронку на новое место жительства. Стекляшки со звоном обрушились в бокал, наполнив его почти доверху.

Стронг помахал им перед моими глазами и с усмешкой спросил:

– Хочешь, оставим на память?

Я задумчиво посмотрела на содержимое фужера: нет, пожалуй, не хочу. Острые стёкла, омытые моей кровью, – не лучшее воспоминание. По крайней мере, для меня.

Почувствовав моё настроение, Роб посерьёзнел и встал с кровати. Достав из мини-бара бутылку водки, он щедро обработал свежие раны и задумчиво сказал:

– Нам нужны бинты.

– Роб, не стоит… Спасибо и за то, что ты уже сделал, – я благодарно улыбнулась. – Перевязка – не самое главное в нашем случае, не так ли? Кстати, а что мне делать с лицом и посиневшей шеей?

– Здесь только время поможет, – Роб с нежностью посмотрел на меня, – заживёт само. Знаешь, ты такая трогательная, такая прекрасная, даже в нынешнем состоянии.

– Спасибо, – я слегка смутилась, не ожидая подобных слов от Роберта, – но, если бы ты вовремя не появился в моём номере, я была бы ещё красивее. Ещё больше ссадин и синяков. Знаешь, что они сделали со мной в прошлый раз?

– Нет. Расскажи. – В глазах Стронга зажегся неподдельный интерес.

– Но сначала объясни, почему ты решил вернуться после всего того, что я тебе наговорила? – потребовала я.

Теперь, ощущая себя вполне здоровой, я снова стала любопытной, словно кошка.

– Почувствовал, что тебе угрожают, и не смог игнорировать этот факт, – просто ответил Роб. – Твоя очередь.

Я с сомнением покосилась на свою руку, которая, впрочем, заживала буквально на глазах, поудобнее устроилась на подушках и стала описывать Роберту тот вечер, когда я впервые столкнулась с Вигиланами у себя в доме.

Рассказала о том, как они впервые заговорили со мной. Как стали угрожать и как я испугалась, но, повинуясь своей странной особенности, начала дерзить в ответ на их угрозы и потому чуть не задохнулась в толще горячего песка. Как вскоре очнулась в наполненной до краёв ванне со вскрытыми венами. Описание эпизода, когда я выскочила из кроваво-красной воды и начала судорожно обрабатывать порезы на руках, удалось мне особенно. Смеясь, я поведала Робу, как поспешно избавлялась от песка, на глазах превращавшегося в пепел:

– Больше всего я боялась, что мать захочет пожелать мне спокойной ночи и придёт ко мне в комнату. Там ведь повсюду валялся этот странный пепел. Она наверняка подумала бы, что я решила поджечь дом!

Мне захотелось, чтобы Стронг воспринял этот эпизод из моей жизни не как трагическое событие, а как забавный инцидент. Типа, со всеми бывает! Зачем нагонять тоску и рассказывать, как мне на самом деле было страшно тогда?

Англичанин сидел, не шелохнувшись, на широкой кровати и внимательно слушал мою историю, которую я попыталась присыпать шуточками и беззаботными комментариями.

– Ну вот. Я тихонько пробралась к матери в комнату, и взяла оттуда пылесос. Только на полу валялось такое количество пепла, что ни один пылесос в мире не справился бы! Тогда я начала искать большие пакеты для мусора…

– Ладно, Мила, я понял, – нетерпеливо перебил меня Роберт. Он заговорил впервые за долгое время, тем самым предоставляя мне возможность высказаться. Стронг понимал, что такая возможность выпадает мне нечасто – уж очень специфическая информация, чтобы делиться ею со всеми подряд. – Так чего хотели от тебя Вигиланы?

Я прикусила губу: он задал как раз тот вопрос, которого я боялась больше всего!

В ожидании моего ответа Роберт всем телом подался ко мне.

– Мила, Вигиланы ничего не делают просто так, – настойчиво повторил Роберт, заметив моё смятение. – Что они требовали от тебя?

Я молчала, не решаясь заговорить о том, что наверняка совсем не понравится моему собеседнику. Впрочем, он глядел на меня так, что вскоре уже любое сопротивление казалось невозможным. Скрывать что-то от Стронга – то же самое, что прятать деньги в прозрачном пакете. Его взгляд, казалось, проникал в самое сердце, в потаённые уголки подсознания, разгадывая любые загадки.

– Мила? – вопросительно произнёс он. – Говори!

– Во время нашего разговора, Вигиланы намекнули, – нерешительно начала я, – что, возможно, меня заставили забыть о некоторых событиях из прошлого.

– А именно? – голос Стронга звучал напряжённо.

– Я любила, и меня любили, но нас разлучили, – мой взгляд, после некоторого промедления, остановился на Роберте. Его лицо опять побледнело, словно он внезапно почувствовал себя плохо.

– Так ты не знаешь, кто он? – выдохнул Стронг наконец.

– Нет. И он не знает. Его тоже заставили обо всём забыть.

– Значит, это ему, забытому и пока не найденному, ты и хранишь верность? – Голос Роберта звучал как-то странно. Мне показалось, или в его голосе послышалось облегчение?

– Да, – просто ответила я и улыбнулась.

В глазах Роберта промелькнуло восхищение, которое быстро сменилось горечью:

– Ты ведь ищешь его, не так ли?

Я кивнула:

– И буду искать, пока не найду. Я обещала ему во сне, что, рано или поздно, это случится.