Книга Последняя песня, страница 71 – Николас Спаркс

— Тебе не нужно работать?

— Я всего лишь волонтер. Это ты работаешь в «Аквариуме».

— Да, но мне не платят за проведенное здесь время, а фор­мально, поскольку волонтер ты, следовало бы немного постоять у ограждения.

— Позволь предположить: половина собравшихся спраши­вают, что происходит, а вторая — задает вопросы, ответы на ко­торые есть на карточке.

— Угадал.

— И тебе это надоело.

— Скажем так: это не так весело, как мой именинный ужин.

Уилл повел ее в уютный итальянский ресторанчик. И купил серебряную цепочку с серебряной подвеской-черепашкой, которую она полюбила и носила с тех пор.

— Откуда ты узнаешь, что уже почти пора?

Уилл показал на директора «Аквариума» и одного из био­логов.

— Если Эллиот и Тодд начинают волноваться, значит, уже скоро.

— Весьма научное объяснение.

— О, вполне. Поверь, я не шучу.

— Не возражаешь, если я посижу с тобой?

Уилл ушел, чтобы принести из грузовика фонарики, а к Ронни приблизился отец.

— Можешь не спрашивать, па. Конечно.

— Не хотел тебя беспокоить. Ты вроде как занята своими мыслями.

— Просто жду, как все остальные, — заверила она, подви­нувшись, чтобы дать ему место. За последние полчаса толпа за­метно выросла, и она тихо радовалась, что отца пропустили за ограждения. Последнее время он выглядел совсем измучен­ным.

— Представляешь, в детстве я ни разу не видел, как вылуп­ляются черепашки.

— Почему?

— Тогда это казалось вещью обыденной. Иногда я натыкал­ся на гнездо, несколько минут любовался яйцами и шел дальше. Только один раз набрел на такое, в котором черепашки уже вы­лупились. Увидел пустую скорлупу, но для меня все это было частью повседневной жизни. В любом случае, бьюсь об заклад, ты такого не ожидала, верно? Чтобы пришло столько людей?

— Ты о чем?

— Вы с Уиллом каждый день присматривали за гнездом, охраняя его. И теперь, когда такое волнующее событие вот-вот произойдет, тебе приходится делить его с остальными.

— Ничего страшного. Я не возражаю.

— Даже чуточку?

Она улыбнулась. Поразительно, как хорошо отец ее знает!

— Как продвигается твоя песня?

— Еще работать и работать. Я, наверное, написал сотню ва­риантов, но все не то. Конечно, это бессмысленные экзерсисы, если я до сих пор не понял, что нужно сделать, и, возможно, не пойму, но это дает мне возможность чем-то заняться.

— Я видела витраж сегодня утром, он почти готов.

— Почти, — кивнул отец.

— Они уже знают, как его установить?

— Нет. Все еще ждут денег, чтобы до конца восстановить церковь. Не хотят устанавливать витраж, пока все не будет гото­во. Пастор Харрис боится, что какие-то вандалы могут швыр­нуть в него камнем. Пожар сделал его крайне осторожным.

— Возможно, на его месте я тоже была бы осторожна.

Стив вытянул ноги, но тут же поморщился и снова согнул.

— Что с тобой? — встревожилась Ронни.

— Просто много времени провожу на ногах. Джона требует, чтобы до его отъезда витраж был закончен.

— Он прекрасно провел лето.

— Ты так думаешь? — улыбнулся отец.

— Вчера он сказал, что не хочет возвращаться в Нью-Йорк. Мечтает остаться с тобой.

— Он хороший мальчик, — кивнул отец и, поколебавшись, спросил: — Скажи... а ты? Тоже хорошо провела лето?

— Очень.

— Благодаря Уиллу?

— Благодаря всему. Я рада, что мы с тобой помирились, — призналась Ронни.

— Я тоже.

— Так когда ты приедешь в Нью-Йорк?

— Пока не знаю. Как дела пойдут.

— Ты так занят? — хихикнула Ронни.

— Да нет, не очень. Но знаешь что?

— Что?

— Ты классная молодая леди. Никогда не забывай, что я очень тобой горжусь.

— Чем вызвана похвала?

— Сам не знаю. Просто последнее время я тебе этого не го­ворил.

Ронни положила голову ему на плечо.

— Ты тоже ничего, па.

— Эй! — воскликнул он, показав на гнездо. — По-моему, на­чинается.

Ронни вскочила. Как и предсказывал Уилл, Эллиот и Тодд взволнованно бегали вокруг гнезда, а толпа притихла.

Все происходило в точности как описывал Уилл, только на самом деле оказалось куда более волнующим. Ронни, подобрав­шаяся ближе, видела все: как треснуло первое яйцо, потом вто­рое, третье... яйца зашевелились, и наконец на свет появилась первая черепашка и принялась выбираться из гнезда прямо по яйцам.

Под конец стало невозможно понять, что творится, отличить одну черепашку от другой. Пять, десять, двадцать... потом мно­жество черепашек упорно стали ползти к выходу. Как спятив­ший пчелиный рой, сидевший на стероидах.

Асам вид крошечных доисторических созданий, пытавших­ся выбраться из дыры, то и дело скользивших вниз, карабкав­шихся друг на друга, пока одна наконец не выбралась на волю! За ней последовали остальные и дружным строем поползли по положенной канавке на свет фонарика, который держал Тодд, стоявший у самого прилива.

Какие они маленькие! И как же смогут выжить? Океан просто поглотит их, уничтожит! И так и случилось, когда они добрались до воды и прибой стал бросать их и швырять, а они то всплывали на поверхность, то тонули, пока не исчезли из виду!

Ронни стояла рядом с Уиллом, крепко сжимая его руку, не­вероятно счастливая, что провела столько ночей у гнезда и сыг­рала скромную роль в этом чуде рождения новой жизни. Поду­мать только: долгие недели ничего не происходило, а все, чего она так ждала, закончилось в несколько минут!

Стоя рядом с парнем, которого любила, Ронни ощущала, что до сих пор никогда и ни с кем не делила подобного вол­шебства.

Час спустя, обменявшись взволнованными восклицаниями, еще раз обсудив случившееся, Ронни и Уилл попрощались с ра­ботниками «Аквариума», расходившимися по машинам. Если не считать канавки, ничто не напоминало о случившемся. Даже скорлупа нигде не валялась. Тодд собрал ее, чтобы изучить тол­щину и проверить на наличие химикалий.

Они пошли к дому. Уилл обнял ее за плечи.

— Надеюсь, твои ожидания оправданны.

— С лихвой, — кивнула она. — Но я все время думаю о чере­пашках.

— Они в порядке.

— Не все, — возразила она.

— Не все, — согласился он. — Пока не вырастут, врагов у них предостаточно.

Несколько минут они молчали.