Онлайн книга «Человек боя [= И возмездие со мною ]»
|
– С умным человеком и поругаться приятно… – Крутов закрыл глаза, полежал немного, стиснув зубы, оживился. – Ты не из нашей Конторы, часом, коль знаешь такие вещи? – Не из вашей, – засмеялся Ираклий, – но из родственной. И тоже полковник… в отставке. Засмеялся и Крутов. – Родственные души, значит? Жаль, О’Генри умер давно, а то написал бы о нас новеллу. – Еще найдется литератор, напишет. – Если выживем. Рассказал бы ты о своем Ордене, все же любопытно, чем вы там занимаетесь. Раздался звук зевка. Беседующие оглянулись. Спящий под простыней человек зашевелился, сбросил простыню, сел, помассировал затылок, глянул из-под тяжелых век на Крутова с Ираклием, сказал хрипло: – Эй, вы, двое… Крутов оглядел уголовника, вызывающего уважение не только габаритами и массивным, бугристым от мышц торсом, но и татуировкой на груди, изображавшей батальную сцену морского сражения, выколотую с большим мастерством. И взгляд у мужика был очень нехороший, недобрый, тяжелый, с легким флером безумия, говоривший о полном пренебрежении этого человека к нормам человеческого общежития. – Подойдите, – поманил он приятелей толстым пальцем. Ираклий хотел что-то сказать, но Егор опередил его: – Сам подойди, если чего надо. В камере установилась пугливая тишина. – Я же говорил, оборзели, фраера! – негромко произнес темнолицый зек с татуировкой на плече. – Что ж ты их не успокоил? – буркнул вожак, не поворачивая головы. – Да мы… – Засохни! Вожак соскочил на пол со второго яруса нар с грацией медведя, встал во весь рост. Тело его напоминало ствол эвкалипта: грудь, талия и шея казались одной толщины, – а руки походили на узловатые корни. Вероятно, этот экземпляр человеческой породы был очень силен. – Бардадым… – вспомнил Крутов старика-водителя из Выселок. – Снежный человек. – Шишголь [22] , – согласился Ираклий. Они переглянулись с улыбками, отлично понимая друг друга. – Пошли, – почти нежно проговорил «снежный человек», – поговорим с парашютистами [23] . Игравшие в карты уголовники с готовностью встали за спиной вожака, и тот, одетый в спортивные штаны с надписью «адидас», направился к Ираклию и Крутову. Остановился в метре от койки, на которой сидел Ираклий. Крутов стал приподниматься, но Ираклий остановил его жестом. – «Дурь» [24] есть? – тяжело спросил вожак. – Откуда? – пожал плечами Ираклий. – Мы тут люди случайные. – Чего ж тогда особняка [25] из себя лепишь? – Да ты успокойся, король, хочешь держать зону [26] – держи, мы не препятствуем, – тон Ираклия внезапно изменился, похолодел, – но и нас не тронь! Вожак лениво почухал себя за ухом, так что заиграли чудовищные мускулы на руке и плече, перевел взгляд с Ираклия на Крутова, задумчиво сплюнул. Было видно, что ему что-то мешает чувствовать себя хозяином положения. – А если мы вас попишем, а ночью мокруху спроворим? Пузан с пухлыми руками и грудью услужливо подсунул главарю самодельный нож-заточку, сделанный из напильника. – А если мы в ответ устроим кипеж? – кротко сказал Ираклий. Вожак хмыкнул, повертел в пальцах нож, все еще пребывая в нерешительности, как ему поступить, чтобы не потерять лицо: эти двое явно его не боялись, – и вдруг выбросил вперед руку с ножом, норовя попасть в глаз Ираклию. В ту же секунду Крутов, поймавший кровавый блеск в глазах уголовника, змеиным движением перебросил тело на другую сторону койки, а Ираклий, отклонившись, легко отбил удар и вонзил два пальца в глаза вожака. Одновременно с ним атаковал противников и Крутов: захватив голову татуированного за затылок, ударил его лбом о стойку нар, пузатого игрока толкнул в грудь «лапой тигра», а третьего просто сбил с ног коленом. Нож из руки вожака выпал, а сам он схватился за лицо, но не закричал, лишь утробно ухнул, отшатываясь, и, мелко переступая ногами в кроссовках (он так и спал в них!), попятился в проход, натыкаясь на своих охающих сподвижников. Остановился, вытирая слезы, раскрыл покрасневшие глаза, исподлобья глянул на спокойно стоявших плечом к плечу полковников. – Вам хана, люди! Я вам устрою шитвис… – он не договорил. Крутов, подобрав нож, метнул его между уголовниками, так что тот пролетел мимо них и вонзился в тумбочку. Компания обменялась понятливыми взглядами, отошла в свой угол и успокоилась. Ираклий и Крутов сели на койку, посмотрели друг на друга. – Профессионально бросаешь ножичек, – похвалил Ираклий. – Да и ты не слабо дерешься, – хмыкнул Крутов. – Я не заметил, что ты сделал, хотя владею темпом. – Тренировка. – Лунг-гом? – И она тоже. Образ жизни. – Хитришь ты, полковник. Путь Воина, которым ты идешь, не декларация, это действительно образ жизни, который предполагает постоянное участие в драке. Все равно какой – спортивной или реальной. А судя по твоим кондициям, ты человек боя. – Полковник, ты неплохой психолог, но слишком прям. Тебе это наверняка мешает в жизни. Наверное, из службы за просто так не увольняют, где-то ты проштрафился. Или сказал что-то невпопад, или приказ выполнил по-своему. Крутов усмехнулся. – Кажется, мы достойны друг друга. Когда-нибудь я расскажу тебе, по какой причине я ушел в отставку. Кстати, я не одинок в этом вопросе. У меня появился приятель, бывший майор ОМОНа, которого тоже уволили… за некие грехи. Так вот, он в отличие от меня продолжает работать. – Каким образом? – О «дорожных мстителях» не слышал? – Нет. – У него бандиты убили сестру, и он решил мстить. Собрал бригаду из шоферов, пострадавших от грабителей и убийц, и теперь колесит по дорогам отечества, «мочит» этих скотов без суда и следствия. И совесть его чиста. Ираклий задумчиво подергал себя за нос. – Я его понимаю, хотя сам придерживаюсь другой точки зрения. Злобных и трусливых, агрессивных людей, садистов и убийц убивать нельзя, так как их ущербные души слишком рано обретают свободу и возвращаются в мир, чтобы овладеть новыми жертвами. |