Онлайн книга «Кот госпожи Брюховец»
|
В окружении толпы полупьяных воров замерла на коленях Мария Николаевна Муромцева: руки связаны за спиной, шаль сбилась, бессильно свесилась набок знакомая черная коса с развязавшейся алой лентой. Из-под подола сиротливо выглядывали подошвы маленьких башмачков без каблуков. Вирхов прислушивался и перебирал в уме возможные варианты действий. Продолжить слежку? Или неожиданно ворваться в бандитское логово и открыть стрельбу? А если выстрел угодит в связанную девушку? – Мадемуазель, как вам наши чертоги? – Молодой высокий мужчина, видимо, главарь, покручивая черный изящный ус, расплылся в наглой улыбке. – Хотите стать королевой крысиного царства? – Коронуем ее! – раздался крик из толпы. – Крысиным хвостиком! Мура пошатнулась. Карл Иванович вмиг прочувствовал бездну ужаса, разверзшуюся в душе невинной жертвы. – Сымай с нее юбки да волоки в постель царскую! – заорал рябой пьяный мужик, поигрывая ножичком. – Натешиться всегда успеем. – Главарь грозно сдвинул брови. – Пусть огольчиха выложит, как на духу, зачем зикорила за мной? Зачем опрашивала городовых? Зачем в Демьянов трактир заявилась? Кто накатил на меня? Вирхов отпрянул, перевел дыхание и вновь прильнул к щели. Главарь шагнул к безмолвной жертве и взял ее за подбородок. – Милая мордашка. – Он отступил назад и провел рукой по своим черным волосам, по лбу, щекам, как это делают, умываясь, коты. – Не покаешься, утопим в канализации. Мяу! – Мяу! Мяу! Ха! Ха! Бандитская шутка вызвала дикий гвалт. Дрожащие огоньки керосиновых ламп высвечивали отсыревшие стены, сочащуюся из щелей между неплотно сбитыми горбылями отвратительную жижу, мерзкие рожи с гнусными гримасами. Вирхов насчитал не менее десятка головорезов. – Что за фигарь был с тобой? Что он вынюхивал? Главарь паясничал. Мария Николаевна Муромцева храбро молчала. – Пристрелить? – Главарь прищурился и обвел взглядом пестрое сборище. Со всех сторон посыпались советы: – Взять под красный галстук! – Не марайся кровью! Возьми втемную! – Отдать на съедение крысам! – На Варшавке все спокойно? Главарь вынул из кармана жилета часы, на его запястье мелькнула цепочка с желтым камешком. – Товар готов к отправке в Ригу, упакован хорошо, фигари на вокзале не шлялись. Обнаружим хвосты – бабу вздернем. Карл Иванович Вирхов боялся упустить момент. Отчаяние придало ему мужества. Он бесшумно отступил назад, глубоко вдохнул и рывком бросился на дверь: створки резко распахнулись и сшибли с ног охранявших вход бандитов. – Стой! Стрелять буду! Все окружены! Сдавайтесь! Вирхов выстрелил вверх. Главарь присел, пытаясь спрятаться за коленопреклоненной Мурой. Девушка повалилась набок и засучила ногами, будто пыталась бежать. – Стой! Руки вверх! – надрывался Карл Иванович. – Все входы и выходы перекрыты! Стрелять повторно он не решался – ряды бандитов сомкнулись, слева и справа мелькнули две согбенные фигуры, свет померк. Главарь и его сообщники бесследно растворились в темноте, под их ногами трещали стекла разбитых ламп. Вскоре гулкий топот затих. Вирхов на четвереньках подобрался к бесчувственной девушке: она лежала без движения. Прислушиваясь к каждому звуку, Карл Иванович долго распутывал во тьме веревки, стягивающие ее опухшие руки. – Не смертельно, –приговаривал Карл Иванович, – затекли ручки, пройдет, это не страшно. Мария Николаевна! Он осторожно похлопал ее по щеке – девушка застонала. – Ничего, ничего, все будет хорошо, – Вирхов едва не плакал, – я вынесу вас из бандитского логова... Он поволок обессиленную, безмолвную девушку к выходу, у канализационного колодца с превеликим трудом вскинул бесчувственную Муру на плечо – по собственному опыту следователь знал, что у потерявших сознание людей вес будто увеличивается... Он слышал прерывистое дыхание, и это успокаивало. С драгоценным грузом на плечах карабкался Карл Иванович по железным скобам. И наконец, взмокнувший от неимоверных усилий, бережно перекинул Муру через край канализационного проема, перевалился сам и лег спиною на деревянную, круглую крышку – злостная комета Боррелли стояла над миром, из-под брюха кобылы выглядела она вдвойне зловеще. Собравшись с силами, Вирхов выволок девушку из-под лошадиного брюха. Ее хорошенькое личико было поцарапано и измазано копотью. Шок был глубоким – не подвергли ли бандиты ее мучениям? Вирхов погрузил девушку внутрь черного фургона и занял место кучера, натянул поводья, развернул фургон и выехал из зловещего тупика, направляясь на Васильевский. Он, немолодой человек, вторую ночь – и какую! – проводил на ногах, его голова гудела как котел. Он не знал, где доктор Коровкин: в «Аквариуме», на даче или у себя на Большой Вельможной? Квартира Муромцевых была ближе всего. У знакомого дома Вирхов увидел свет в окнах профессорской гостиной. «Слава Богу! – перекрестился он, – прислуга не спит». Он исхитрился вытащить бесчувственную Муру из фургона и на руках донес ее к дверям подъезда. Силы его были на исходе, теперь девушка казалась невыносимо грузной. На звонок выскочил заспанный дворник, по счастью, узнавший полуночников. Он и помог дотащить занемогшую барышню до дверей, на которых красовалась бронзовая табличка «Профессор Муромцев Н. Н.». Дверь открыла темноглазая горничная Глаша. – Господин Вирхов! Господи помилуй! Мария Николаевна! Живая? Недаром барыня беспокоилась! – Принимайте! Куда уложить бедняжку? – Что с ней? Что? Бедная Мария Николаевна! – причитала Глаша, ведя Вирхова в гостиную, освещенную слабым светом одинокой свечи в канделябре. Ей и в голову не приходило, как можно впустить чужого человека в девичью спальню. Вирхов опустил бесчувственное тело Марии Николаевны Муромцевой на диван – ее опухшая ручка свесилась почти до пола, лента из растрепанной косы исчезла. Глаша смотрела круглыми от ужаса глазами на неподвижную Муру. – Что делать? – наконец пролепетала она. – Звонить доктору Коровкину? Изнуренный следователь топнул ногой и грозно сдвинул плоские белесые брови. – Ни в коем случае! Это опасно для жизни! Советую и вам, Глафира, держать рот на замке. От страшной угрозы Глаша, будто от удара, пошатнулась и замерла. Она ничего не понимала. – К тому же, – сжалился над служанкой Мурин спаситель, – доктор Коровкин вряд ли сейчас дома. – В такой час? – Глаша возвела взор к циферблату напольных часов. – А где же он? – Не знаю, – вздохнул Вирхов, направляясь к выходу. – Может быть, на Приморском вокзале, а может – в объятиях вавилонской блудницы. |