Книга Свой среди своих, страница 34 – Дмитрий Черкасов

— У меня и мыслей таких не было, — буркнул психолог, потирая запястья со следами от наручников.

— Как и не должно повлиять на решение финансового вопроса, — напомнила Незабудкина.

— Госпожа Бешеная, — сглотнул парламентер, — я делаю, что могу… Но я не всесилен. Ваши условия по деньгам выполняются максимально быстро. Но и вы поймите — в городских банках не так много мелких купюр.

— А нас это не волнует, — хмыкнул Дед Пихто. — Ищите…

— И обрящете, — добавил Оленев.

— Вам легко говорить, — грустно сказал переговорщик.

— У вас возникли очередные проблемы, — язвительно произнес Хватов. — Возможно, парочка трупов заложников ускорит ваше шевеление?

— Мы ж договорились, — вскинулся психолог. — Это только осложнит разговор!

— У вас есть какие-то конкретные предложения? — осведомился Иванидзе.

— Представьте себе, есть. Всё пойдет гораздо быстрее, если мы с вами определим эквивалент недостающей суммы…

Хватов, Иванидзе и Незабудкина переглянулись.

— Ну? — Дед Пихто сложил руки на груди.

— Часть денег мы сможем быстро собрать в других валютах — английских фунтах, швейцарских франках и канадских долларах, а оставшуюся часть предлагаю взять бриллиантами.

— Канадские доллары не пойдут, — серьезно изрек Мальков.

— Почему? — Оленев поднял брови.

— Беспонтовая валюта, — объяснил Егор. — И на обменном курсе проиграем.

— Отрок дело базлает, — согласился Хватов. — Канадские бумажки кому другому предлагайте. Не нам. Тут не лохи сидят. Да и бриллианты…

— Что бриллианты? — Переговорщик покрутил головой.

— Нет уверенности в их подлинности, — разъяснил заместитель начальника РССН. — Здесь оборудования для проверки камней нет. Ювелиров — тоже. Так что камни себе оставьте.

— Господин Унитазов, вы загоняете нас во временной тупик, — заворочался в кресле психолог. — Можно достать требуемые купюры в нужном количестве, но только в Москве. Чтобы доставить их сюда, нужно еще шесть часов.

— Разве самолет столько летит? — съехидничала Алена.

— Дело не в самолете, — устало сказал парламентер. — Много времени займет оформление документов и сбор денег по разным отделениям. Со стодолларовыми купюрами вообще проблем нет — их и здесь достаточно, и в Центробанке. Но вы же их не возьмете.

— Естественно, — кивнул Иванидзе. — Мы ж не идиоты. Вы дадите информашку через Интерпол, и этими сотками можно будет только задницу подтирать.

— У вас какие-то киношные представления, — вздохнул переговорщик. — Никто не в состоянии отследить номер купюры в общемировом масштабе. Даже в одной стране это сделать крайне затруднительно.

— Мы предпочитаем не рисковать. — «Жадный, но хитрый», по условиям учений, Хватов подвел итог разговора. — В общем, так: тащите лавэ [89] столько, сколько есть сейчас. Не успеете по срокам — вернемся к обсуждению…

— Зря ты это предлагаешь. — Незабудкина крутанула пистолет на пальце. — Сейчас они тянуть начнут. Лучше давай пристрелим кого-нибудь, простимулируем, так сказать, процесс…

При проведении «Набата» или иных аналогичных маневров тренируются не только бойцы спецназа.

Психологам, если их допускают к переговорам, также выставляются оценки, а условные террористы стараются максимально осложнить их работу: «нервничают», порываются расстрелять заложника, меняют алгоритмы действий, изображают неадекватное поведение наркоманов или психически неуравновешенных людей.

Равно отлаживается работа всех задействованных служб, начиная от оперативного штаба и заканчивая пожарными и медиками.

— Я вам гарантирую, — проникновенно заявил парламентер, — что в стимуляции процесса нет необходимости. Мы все ваши условия выполняем. Вокруг самолета никого нет, топливо сейчас будет, деньги собираются и доставляются. Взамен мы просим только сохранять жизни людей и, если на то будет ваша добрая воля, отпустить хотя бы женщин. Ведь нет никакой разницы, пятьдесят человек у вас в заложниках или двадцать. Никто жизнью даже одного человека рисковать не станет.

С улицы послышался неясный гул.

— Это еще что?! — Хватов бросился к иллюминатору.

Над «захваченным» самолетом прошла тень, и майор увидел «Ми-8Т» [90] с огромными красными крестами на бортах, с ревом заходящий на посадку рядом с местом аварии тягача и «скорой помощи».

* * *

От свиста рассекаемого десятиметровыми лопастями воздуха у Чижа заложило уши, и он позволил себе пошевелиться.

Но совсем чуть-чуть, как и положено тяжелораненому.

Из боковой двери вертолета выпрыгнули четыре «медбрата» с носилками.

— Давай, давай!

Фельдшер поднял над Чижом прозрачный пластиковый пакет с физраствором, трубка от которого скрывалась у спецназовца в рукаве, и отступил на полшага назад, освобождая место прилетевшим «врачам».

Маслова аккуратно погрузили на носилки и заволокли в салон, на полу которого разместились бойцы штурмовой группы во главе с Зорро.

Вслед за Чижом в вертолет внесли Скази и Тарзана.

— Есть контакт. — Зорро тронул пальцем тангету ларингофона.

— Поехали.

Пилот медленно потянул на себя рычаг. «Ми-8Т» дрогнул, приподнялся метра на полтора от земли и стал разворачиваться носом в сторону здания аэровокзала.

* * *

— Надеюсь, вертуху они не уронят, — серьезно сказал Оленев.

— Не должны, — согласился Хватов. — Это был бы перебор…

Переговорщик украдкой посмотрел на Малькова, что-то шептавшего на ухо Алене.

Санитарный вертолет, раскачиваясь под порывами ветра, наконец взмыл на двадцатиметровую высоту и скрылся в мертвой зоне над «Илом».

* * *

Десантирование двадцати бойцов штурмовой группы на крышу самолета заняло ровно пять секунд.

Первая — на сброс тросов.

Вторая — на пристежку к тросам карабинов фирмы «Petzl».

Третья и четвертая — непосредственно на сам спуск.

Пятая — на отстегивание карабинов. На шестой секунде «Ми-8Т» ушел вправо и вверх, взяв курс на расположенную в двадцати километрах от аэропорта больницу, куда в таких случаях и должны были бы отвозить раненых.

Пятисекундная заминка для находящихся внутри захваченного самолета террористов практически незаметна. К тому же она вполне объяснима: самыми опасными для маневров вертолетов являются низкие высоты, и пилоты стараются не спешить, пока машина не наберет хотя бы метров пятьдесят над поверхностью земли.