Онлайн книга «Рокировка»
|
И весь этот хлам надо анализировать и проверять, причем проверять незаметно. Граждане при этом возмущаются: органы бездействуют! А органы не бездействуют. Просто служба есть такая, невидимая. Но объяснять все это решительной и немного резковатой в суждениях девушке после двух месяцев знакомства не стоит, если хочешь еще раз ее увидеть. Андрюха Лехельт хотел, очень хотел. Поэтому, когда мама открыла двери и собралась было спросить, откуда чужая куртка, он крепко обнял ее и поспешно поцеловал. * * * Вечером он провожал Маринку к метро и при каждом удобном случае крепко прижимал к себе. — У тебя чудесная мама!.. — шептала она, унимая его горячность. — Она тебя очень любит! — А ты? — Какой ты хитрый… Утро вечера мудренее… — Мама меня вырастила… душу вложила… Отец погиб… случайно… — Как погиб? — Зарезали хулиганы на улице. Он вступился за кого-то — и вот так получилось… Ты маме понравилась. — Она тебе успела сказать? — Я и так вижу… Я поеду с тобой, ладно? — Как же ты вернешься? Ведь метро закроют! — Это уже следующий вопрос, как говорит мой шеф. И они поехали, обнявшись, в метро, и дальше пошли темными улицами, прижимаясь друг к другу. Здесь детский, беззащитный вид Лехельта сослужил ему дурную службу. На изнурительных тренировках рукопашная подготовка сотрудников отрабатывается непременно в сочетании с умением молниеносно ориентироваться в обстановке, ощущать ситуацию и безошибочно выбирать правильное решение. Учат не просто махать конечностями, но прежде всего думать и думать. Например, существует следующее упражнение: группе партнеров дается воистину шекспировская установка — «бить» или «не бить». Обучаемый, сближаясь с партнерами, должен в секунду определить установку и реагировать соответственно. Группа может быть и в два, и в десять человек. Далеко не всегда побеждает сила, хотя Морзик, например, чаще уповал в этом испытании на свои пудовые маховики, чем на сенсуативные способности. Трое в темной одежде, трусцой поспешавшие к Андрею с Маринкой наперерез улицы, однозначно имели установку «бить». Судя по движениям, оружия у них не было. Нельзя сказать, что это были монстры «качалок»: один был поплотнее, двое — пожиже, но все на голову выше Лехельта. — Ай! — взвизгнула Маринка, когда Андрей всем телом втолкнул ее в парадное, по счастью оказавшееся рядом. Дверь, грохнув, захлопнулась, оставив ее в полной темноте. — Уф! — облегченно выдохнул Лехельт, круто оборачиваясь на месте. Теперь она ничего не могла увидеть, и руки у него были развязаны. В парадное он не полез: с его мизерным весом надо сохранять свободу маневра, иначе задавят массой. Почему-то низенького противника всегда норовят двинуть ногой. Первый, наскочив, попытался садануть носком высокого шнурованного ботинка Лехельту в живот, но выбил лишь филенку в двери. Почти одновременно второй сбоку ударил кулаком в лицо. Рука его звонко щелкнула костяшками пальцев о дерево, а сам он, напоровшись всем телом на встречный тычок согнутыми пальцами под челюсть, рухнул по инерции вперед, ударившись лбом о косяк. Еще тело его ползло вниз, а Лехельт уже получил сильнейший удар в грудь: внезапно открывшийся из-за спины падавшего здоровяк не оплошал. Легкий Андрей полетел навзничь, прижав подбородок к груди, и заскользил на спине по льду тротуара, задрав ноги, как на салазках. Дыхание сбилось. Справляясь с болью, проехав несколько метров, он вскочил классическим подъемом-разгибом с тротуара прямо на ноги, в боевую стойку. Подошвы ботинок дружно стукнули об асфальт. Все события произошли буквально на три счета. Здоровяк не ожидал такой прыти, отпрянул назад. Повисла секундная пауза, наполненная лишь тяжелым фырчанием. У всех пар густо валил из раскрытых ртов. Первый нападавший с трудом высвобождал ступню из дыры в двери, второй лежал бесчувственно. Они шакалили, искали легкой добычи, это было ясно. А тот, кто может уложить противника с одного удара, легкой добычей вряд ли станет. Взглянув в горящие Андрюхины глаза под светлой челкой, толкнув ногой упавшего, здоровяк молча потянул второго подельника за рукав. Наверное, можно было задержать их, но вот инкриминировать нападение с целью грабежа вряд ли удалось бы. «Гоп-стоп!» шакалы не кричали, перьями [26] не размахивали и в милиции наверняка заявили бы, что ошибочка вышла. Мол, хотели посмеяться над приятелем, да обознались. Перепутали. Тот тоже мелкий… Такова казуистика. А Лехельт не зря учился на юрфаке. Не успели они скрыться в подворотне напротив, как дверь парадного распахнулась и Маринка с боевым криком выскочила на улицу, подняв над головой найденную ею под лестницей ржавую штыковую лопату на сломанной ручке. — Тихо! Свои! — Андрей предупредительно поднял руки. Лицо ее вдруг исказилось ужасом, она опустила лопату. — Господи, что они с тобой сделали! Лехельт, дрогнув, поспешно ощупал голову и лицо. — Где?! — Нет, спина! Что у тебя со спиной?! Над левым плечом его возвышался, выпирал из-под куртки отвратительный горб. Лехельт понял — и расхохотался. В спецодежду разведчика встраиваются разнообразные приспособления, позволяющие в несколько секунд изменить осанку, фигуру и походку человека до неузнаваемости. Можно, например, быстро подложить в один ботинок толстую войлочную стельку — и тотчас совершенно естественно захромаешь на другую ногу. Можно, как Кира, применить резиновый животик. В куртку же, прихваченную напрокат Андреем, был вмонтирован надувной горб. Пропущенный удар в грудь активировал устройство накачки и сжатый воздух из маленького баллончика мгновенно превратил стройного гимнаста и фехтовальщика в русского Квазимодо. — Я тебе потом объясню! — сказал Андрей, нащупывая вентиль, чтобы стравить газ и избавиться от украшения. — Это такая куртка, с приколами! Взял для смеха у приятеля — и забыл тебе рассказать! Казус с горбом ненадолго отвлек их. Испуг пришел позже, когда они, уже в безопасности, подходили к Маринкиному дому. Андрей почувствовал, как она поежилась под его ладонью, плечи затряслись. — Как ты их прогнал? — Это не я. Ребята помогли. — Какие ребята? |