Книга Рокировка, страница 32 – Дмитрий Черкасов

Он некоторое время водил глазами от грибочка к Андрею и обратно, потом сморщился, сказал:

— Да сами разберутся!.. — кинул в крупный рот грибочек и приналег на капусточку, выпав, таким образом, из беседы.

— Вот-вот, лучше ешь. — заметила мама. — Марина, подложи гостю салата. Андрей, а чем вы занимаетесь? Учитесь, наверное?

В другой ситуации это была бы удачная попытка сгладить неловкость.

— Учусь. — вздохнул Лехельт. — На юридическом.

— Это очень перспективно! — обрадовалась бабушка и посмотрела на него с дальним прицелом.

Маринка по-своему истолковала вздох, состроила виноватые глаза и под столом толкнула Андрея коленкой:

— Он учится на вечернем, а еще работает. Андрей, кем ты работаешь?

— В конторе одной. Специалистом по персоналу.

— Уважаю самостоятельных мужчин! — воскликнула бабушка. — Вы должны хорошо разбираться в людях, юноша. Что бы вы сказали, например, о моем зяте?

Папа, протестуя, выпучил глаза, но остался бессловесным, так как рот его в этот миг активно исполнял свою первоприродную функцию.

Застольная беседа свернула в безопасное русло.

* * *

Андрей скучал без Маринки два дня.

Его мама сказала:

— Ты хочешь, чтобы она позвонила первой? Я бы ни за что не позвонила…

И тогда он выпросил у Зимородка отгул на сегодня, чтобы попасть на семейный обед.

Странно, но на посту, особенно когда приходилось подолгу ждать, часто хотелось поскорее домой, в тепло; а теперь, за прекрасно сервированным столом с тремя переменами блюд, почему-то в голову лезли мысли о ребятах и о работе. Болтая веселую чепуху, он иногда замолкал, будто отключался, прикидывая, как они справляются без него сегодня.

Попал ли Морзик в команду ямокопателей?

Не устроили ли карманники и «крышующие» их милицейские сержанты козу Волану?

— У тебя сегодня грустные глаза. — шепнула ему на ухо Маринка. — Ты сердишься на меня?

От нее вкусно пахло молоком.

Он никогда не предполагал оставаться всю жизнь разведчиком и рассматривал свое нынешнее положение как временное.

Но эта удивительная, ни на что другое не похожая служба затягивала его своей непредсказуемостью и непохожестью.

«Ведь нет ничего более постоянного, чем временное, — вдруг подумалось ему. — Сегодня Кира на связи и, наверное, разговаривает… или молчит о чем-то с мрачным Тыбинем, в одиночестве прогревающим стынущий движок постовой машины на углу улицы…»

Тут же накатила него тревога, что в его отсутствие у группы нет резерва и, стоит кому-то потянуться за новым знакомцем, как провалится целый сектор.

Когда Клякса говорил ему, что у него прирожденный талант разведчика, Андрей мысленно отмахивался: такого таланта не существует. Сегодня ему было хорошо среди этих умных, веселых и доброжелательных людей, но его бессознательная часть уже составила описания их внешности и психологические портреты.

Поймав себя на этом, Лехельт устыдился.

«Ну уж, дудки! — сказал он себе. — Может у меня и есть талант ищейки, но, надеюсь, он не единственный…»

* * *

Мобильник его запищал в чехле на поясе.

За столом все уважительно притихли, не глядя на Андрея. Бросив взгляд на дисплей, он увидел, что звонят с «кукушки».

Морзик орал так, что, казалось, было слышно на всю квартиру.

— Дональд, привет! Ты слышишь меня?! Клякса — монстр сыска! Он вскрыл такую точку! Мы две недели глазели попусту, а он вышел на пост — и сразу вскрыл! Кубик и Ромбик арендуют помещение! Знаешь, где? Умрешь сейчас! Двести восемнадцатый авиаремонтный завод! Тот, что слева от вокзала!

— Где памятник летчику стоит?! — крикнул Андрей, увлекаясь, и тут же виновато огляделся.

— Да! Кляксу охрана поперла, а Кира смогла пройти, представляешь! На охраняемую территорию без всяких документов!

— Как она это сделала?!

— Через проходную! Она гипнотизер, наверное! Просто вошла, поздоровалась с вахтером и пошла себе!

— А Кубик как туда проходит?

— У них пропуска! Они — арендаторы, уважаемые люди. Они туда даже свою «волжанку» загнали ремонтировать… Но я не для этого звоню. У нас опять аврал! Кляксу, Старого и Кобру завтра бросают на другой объект. Костя очень просит тебя приехать сейчас на базу. Если сможешь, конечно. Он хочет с тобой прикинуть новую тактику наблюдения. Будем вводить даже стажеров. Сам Шубин дал добро! Тут что-то серьезное заваривается… Наконец-то! Але! Андрюха! Але!

— Да, я слушаю. — сказал негромко Лехельт.

— Ты извини… Я не вовремя? Просто Клякса очень просил разыскать тебя. Но я не сказал ему номер твоего мобильника. Мы все тут сидим, ждем тебя. Ты приедешь? Андрей! Ты приедешь?

— Да, конечно. — ответил Андрей, качнув головой. — Я буду через час, раньше не успею.

— Нормально! — сразу повеселел Морзик. — Я пока Ролика в шахматы обую. Он думает, что мне на ринге все мозги отбили! Надо поучить молодежь…

Марина и ее домочадцы встревожено глядели на него.

— Что-то случилось на работе?

— Да, понимаете, там… в общем, мне надо срочно приехать. — вымучил улыбку Дональд. — Шеф вызывает срочно. Такой зануда…

— Да-да! — сказала бабушка. — Мы понимаем. Дела фирмы. Если без молодого человека не могут обойтись — это показатель, Мариночка!

Маринка пошла его провожать. Глядела она недоверчиво.

— Ты мне скажи — у тебя точно все нормально?

— Да, конечно! Дай поцелую…

— Ты сразу стал такой серьезный… А кто такой Кубик? Я так просто спрашиваю… Фамилия смешная.

— Да, я тоже заметил. — кивнул Дональд. — Он… венгр.

— Вот так… Вот еще разок…, — бормотал Андрей Лехельт, забравшись с головой в моторный отсек «жигулей», откровенно выставив из-под капота вертлявую пятую точку, затянутую в спортивные штаны, и сокровенно, под прикрытием руки — хитрый объектив фотоаппарата, изогнутый в виде перископа. Сам аппарат он держал у теплого блока цилиндров, вдыхая пары разогретого масла, глядя сверху вниз в панорамный видоискатель.

Ролик стоял рядом, якобы любопытствуя, а на деле прикрывая Дональда справа от посторонних взглядов.

Вот уже почти час они видеодокументировали сходку «чебуреков», о которой предупредил Клякса.

Установленная в ангарах прослушка день и ночь передавала все переговоры объектов на ППН, [72] где они автоматически записывались на проволоку, медленно наматывавшуюся на бобины спецмагнитофонов. И каждый вечер капитан Зимородок сдавал записи в ИАС, где за ночь неведомые ему переводчики из болтовни на нелегких горных наречиях и сквернословия по-русски выуживали крупицы информации. Утром у дежурного Клякса забирал коротенькие сообщения, иногда из одного предложения, касающиеся возможных планов Кубика с Ромбиком на день грядущий.