Онлайн книга «Косово Поле. Россия»
|
– Понимаю... – Хорошо, оставим эту тему. – Мирьяна взяла с блюдечка чашку свежезаваренного кофе, принесенного адъютантом. Молодой рослый лейтенант мягко прикрыл за собой дверь, кинув последний обжигающий взгляд на роскошную фигуру журналистки. Генерал мысленно улыбнулся. Когда-то и он был таким же юнцом, пожирающим глазами встречных красавиц. – Туг был слух, – Мирьяна изобразила на лице смущение, – о спецоперации в горах и о спасении двадцати женщин с детьми. – Вам и это известно? – не сдержался генерал и тут же обругал себя за то, что так бурно отреагировал. Журналистка облизнула губы. – Ладно, – Лаинович обреченно вздохнул, – слушайте... Только тут без шуток. Ни одна живая душа знать не должна... После перенесенного ужаса, каковым он был охвачен в ожидании так и не состоявшегося прихода вымогателей, Николай Ефимович Ковалевский ожил. Он получил свою порцию матюгов со стороны оперативников из Главка, потративших три дня на бессмысленное протирание штанов в райотделе милиции, выслушал ехидные замечания дядюшки, поцапался с тупой, но страшно занудливой женой Дианой, пропустил пару важных встреч с депутатами Законодательного Собрания и лишился магнитолы, украденной неизвестными взломщиками из его автомобиля в одну дождливую ночь. Причем сволочи не стали аккуратно вскрывать дверцу “вольво” с помощью линейки или накидной петли, а просто расколотили обломком кирпича боковое стекло, чем ввели прижимистого Ковалевского в лишние траты на его замену. Но всё рано или поздно кончается. И страх уходит, если не получает дополнительной подпитки в виде угроз вымогателей. Николай взбодрился, отбросил грустные мысли и с головой ушел в бизнес по выколачиванию льгот для своей организации. Забота о несчастных очередниках – дело' непростое. Тут с кондачка не решить. Перво-наперво следует получить квоты на беспошлинный ввоз в Россию алкоголя и сигарет. Освободиться от таможенных платежей и попробовать приобщиться к торговле нефтью. Ну, и в параллель, конечно, не забывать о квартирках. Не очередникам, естественно. Те, как жили десятилетиями в грязных коммуналках на сорок семей с одним туалетом, так и проживут. Чай, не баре какие... А вот улучшение жилищных условий председателя – дело святое. И не важно, что у него уже есть тысяча – другая квадратных метров в самых разных районах города. Лишними метры не бывают. Особенно для человека, взвалившего на себя столь тяжкий труд, как возглавлять движение “За права очередников”. Ему простор нужен, чтоб лучше думалось и сопереживалось. А кто с квартирками пособить может? Правильно – те, у кого судьбы людские в руках оказываются. Прокуроры и судьи. Судей напрямую не достать. У них там своя мафия – исполнители, приставы... И фирмочки, что годами при судах кормятся за долю малую. Новому человеку в систему тяжело пролезть. Съедят-с. И косточек не останется. А вот прокуроры, надзиратели наши милейшие за всеми и всяческими законами – другое дело. К контакту открыты, к взятке привычны, в разговоре обходительны и денежку не меньше других уважают. Особливо американскую и в крупных купюрах. Сами иногда ходы-выходы на коммерсантов ищут. И немудрено. Что в прокурорском звании хорошею? Да ничего. Любой знающий человек подтвердит. Сиди, как средневековый писец, в темном кабинете, дела разные дурацкие листай, с жалобщиками общайся, стоны выслушивай и сопли подтирай. Тоска... Ни тебе уважения, ни тебе покоя, ни зарплаты приличной. Каждый норовит оскорбить. И заявители со своими мелочами, и милиционеры, кому ты санкцию на арест злодея не подписал, и руководство за недостаточное рвение. Прокурор – он всегда крайний. Если устроиться в жизни не может... – Тысяч четырнадцать, – Ковалевский пролистал документы на квартиру некоего гражданина Ибрагимова, отметил, что она является соседней с “двушкой” Рокотова, порадовался оперативности дядюшки, так умело устранившего назойливого “черножопого”, и посмотрел на меланхолично жующего резинку Терпигорева. – Больше никак. И то только из уважения к вам. – Сколько получу я? – поинтересовался районный прокурор. – Половину, как всегда... Алексей Викторович подумал и кивнул. Две тысячи пойдут “наверх” и прилипнут к ладошкам Сыдорчука, остальное его. Нормально. – Согласен. Как думаете оформлять? – Сначала на своего работника, потом выставляем на продажу. – Фирма ваша? – Конечно, – Ковалевский решил больше не рисковать и не прописываться на сомнительной жилплощади. – Когда я получу деньги? – Три завтра, остальные после реализации. – Устраивает. Я завтра буду в районе обеда, так что подъезжайте. Прокурор и коммерсант обменялись рукопожатием. Николай Ефимович вышел из кабинета Терпигорева, с важным видом прошел мимо очереди посетителей и брезгливо отстранился, когда какая-то бабулька в стареньком пальто попыталась его о чем-то спросить. Стариков Ковалевский недолюбливал и старался держаться от них подальше. Если, конечно, это не затрагивало его финансовые интересы. Димон появился у подъезда Владислава минута в минуту. Его черный БМВ седьмой модели с четырехлитровым двигателем почти бесшумно въехал во двор и встал правым бортом к стене с низкими зарешеченными окнами. – Здоров! – Верзила захлопнул дверцу и оглянулся вокруг. – А где твой аппарат? – В гараже, – Рокотов оценил внешний вид братка-журналиста, – я ж не могу в него автоматы упаковывать на виду у всех. Одетый во все черное Димон понимающе подмигнул. – Тайники надежные? – В передних крыльях. При уличной проверке не обнаруживаются. – Здесь тачку оставить можно? – Я не думаю, что к твоему агрегату кто-нибудь рискнет подойти, – Влад ухмыльнулся. – Самоубийцы здесь не водятся. Сразу видно, что хозяин голову оторвет. – Не скажи, -рассудительно заявил Чернов, – дураков много... – Смотри сам. Можем на стоянку отогнать. Оттуда до моего гаража рукой подать. – Давай... К десяти вечера “мерседес” с боевым экипажем припарковался в проходном дворике напротив ресторанчика. Смеркалось. На город опускалась прозрачная питерская ночь с се размытыми тенями и бледно-серым небом. – Не передумал? – спросил биолог. – Ничуть, – Чернов поерзал по узкому для него сиденью. – Так и надо. Взбодрим уродов и посмотрим. Зуб даю, что засуетятся. |