Онлайн книга «Белорусский набат»
|
В общем, повеселились на славу… – Сколько-сколько? – переспросил корреспондент «АИФа». – Четыреста семьдесят шесть миллиардов, – Лансбергис сложил на выпирающем животике пухлые ручки. – А харя не треснет? – тихо сказал посланец «Нового Петербурга». Парламентарий сделал вид, что ничего не расслышал. – Но как вы вывели эту цифру? – в середине зала поднялся хриплоголосый и небритый ведущий программы «Однако». – Это просто. Наши специалисты провели полный обсчет согласно международным правилам. – Каким, однако, правилам? – в голосе телеведущего появились язвительные нотки. – Вы можете обратиться с этим вопросом к специалистам, – отрезал Лансбергис. – А какие-такие заводы находились на территории Литвы до так называемой оккупации? – ядовито поинтересовался очкарик из «Нового Петербурга». – Вы же все промышленные товары импортировали. И сие общеизвестно. – Это провокация и ложь! – наставительно заявил Витаутас. – У Литвы была развитая промышленность, которую разрушили специальные отряды НКВД. В дооккупационной Литве было все! Металлургия, нефтехимия, приборостроение… – закончить свое выступление парламентарию не дали. – Нефтехимия?! – заржали непочтительные журналисты. – Приборостроение?! – А нефть откуда?! Из канализации?! – Покажите нам хоть одну литовскую домну! – А в космос вы не летали?! – Литовские микросхемы – самые большие в мире! – загоготал корреспондент «Нового Петербурга» Юра Нерсесов. – Я так статью назову! – Да мы даже автомобили производили! – истерично выкрикнул потерявший всяческую осторожность Лансбергис. – И еще… Остальные его слова потонули во взрывах хохота. * * * Рокотов добежал до полуоткрытой двери длинного деревянного барака и юркнул внутрь. В помещении длиной в полсотни и шириной около двадцати метров стояли штабеля бочек и картонных коробок. На стеллажах вдоль стен выстроились батареи бутылок с растворителями и жестяные банки краски, эмали и олифы. По периметру на высоте трех метров шла довольно широкая балюстрада, куда вели четыре приставные лестницы и пологий пандус. На балюстраде тоже что-то стояло. Владислав прикинул диспозицию и остался недоволен. Несмотря на наличие массы крупногабаритных предметов, прятаться в бараке от десятка разгоряченных алкоголем и смертью товарища оппозиционеров можно было от силы минуту. «Вот черт! Эк меня занесло-то. Придется не обращать внимание на гуманистические ценности, работать по полной программе… А жаль. Трупы – это повышенное внимание со стороны ментовки и ненужные проверки паспортного режима. Хотя одного я уже в парке заделал. Да и с Маслюковой вышло аналогично… – биолог вскарабкался по лестнице наверх и отбежал в самый темный угол. О тишине передвижения по двухдюймовым доскам, из которых была наспех сколочена балюстрада, можно было даже не думать. Криво прибитые к балясинам, доски гулко дрожали от каждого шага. – Вот ведь незадача! Сподобился нарваться на пьяных придурков. Сейчас у них в крови такой градус гуляет, что море по колено. Были бы потрезвее, не побежали бы за мной…» Влад выставил на перила несколько бутылок с масляной краской. Авось пригодятся. Скрипнули створки дверей, и в барак ввалились задыхающиеся потные оппозиционеры. Трое остались на выходе, остальные рассредоточились по складу. У нескольких парней в руках были подобранные по пути палки. – Вон он! – худосочный юноша в розовой футболке первым заметил Рокотова. – Бей его! – подхватили остальные и рванулись к лестницам. Владислав схватил две бутылки и побежал вдоль перил. Первый удар пришелся по макушке ловко взбиравшегося по ближайшей приставной лестнице парня. Он уже схватился руками за вертикальный столб и собирался переносить ногу, как проносящийся мимо Рокотов врезал ему сосудом по голове. Бутылка раскололась, на парня выплеснулся литр зеленой краски, мгновенно залившей лицо и плечи. Оппозиционер хрюкнул, разжал руки и опрокинулся навзничь. По пути вниз он сшиб с лестницы поднимающегося следом. Два упавших тела подняли столб пыли. Залитый краской не шевелился, его более удачливый товарищ на четвереньках отполз в сторону и заскулил, держась за сломанную руку. «Минус два…» – мстительно подумал Рокотов и прыгнул вперед. Вторая бутылка, брошенная недрогнувшей рукой, угодила в лоб толстячку в вельветовой рубашке и также скинула того с балюстрады. Жирное тело кувырнулось в воздухе и приземлилось животом на штабель картонных коробок. Коробки обрушились, зазвенели, и на пол посыпались литровые бутыли ацетона. Толстяк прокатился по битому стеклу и врезался в бочку. По бараку мгновенно распространился запах химикатов. Биолог добежал до пандуса, перескочил через ограждение и лоб в лоб вышел на шумно дышащего юношу с ножом в одной руке и палкой в другой. Белорус взмахнул палкой. Влад сделал быстрый шаг вперед и тут же отскочил назад. Юноша с диким криком опустил оружие в пустоту, ударил по доскам пандуса, не удержался на ногах и распластался прямо перед Рокотовым. Тот без задержки засадил белорусу носком кроссовки в шею, под челюсть. Молодой оппозиционер отключился. Владислав сиганул через лежащее тело, набрал скорость на спуске и одним прыжком взлетел на пирамиду ящиков. На вершине пирамиды биолог подхватил забытый кем-то из работников склада полуметровый толстый гвоздодер и метнул его подобно бумерангу в открывшего рот придурка в розовой футболке. Железка со свистом рассекла воздух и соприкоснулась с лицом худосочного противника. Раздался треск, белоруса отбросило на стеллаж. Доски не выдержали, и несколько полок соскочило со своих креплений. На поверженного противника посыпались тяжелые металлические банки. «Минус пять…» Из-за штабеля бочек выбежали двое с палками и устремились к Владу. Он стукнул ногой по крайней нижней бочке, и весь ряд обрушился. Рокотов развернулся и бросился к выходу. Опрометчиво взобравшиеся на балюстраду и теперь метавшиеся там оппозиционеры злобно взревели. Во Владислава полетели бутылки и банки. Но было уже поздно. Биолог метнулся из стороны в сторону, свернул за кучу пустых коробок, вытащил зажигалку и поднес язычок пламени к воняющей ацетоном луже. Огонь пробежал по поверхности лужи, охватил разгромленную пирамиду, у основания которой валялся толстяк, и рванулся вверх. С балюстрады раздались крики ужаса. Сбросив вниз емкости с горючими жидкостями, трое оппозиционеров сами отрезали себе путь к отступлению. Между ними и дверью барака полыхало огненное озеро. |