Онлайн книга «Благословенная тьма»
Хорошо, да он и не допустит иуды! Волк ненадолго замешкался. Он поведет их, но куда? Конечно, решать основную проблему! Сводить счеты – кое с кем… Но путь будет долгим, возникнет нужда в пропитании, да и потребность в постоянном пополнении рядов уже неистребима. Что ж – история не делается в белых перчатках. Он отбросил сомнения и отважно взглянул апостолам в глаза, без труда выдержав ответные свирепые взгляды. Он отметил полноту преображения, аналогичного своему собственному: в вервольфах не было и следа человеческого. Ничего похожего на то, что некогда привелось увидеть Ляпе-Растяпе. Состоялся диалог – беззвучный. Все происходило на уровне обмена мыслями. Поджарый волчара шагнул вперед. – Кто ты? – последовал вопрос. – Ваш предводитель. – Ты наглый самозванец! У нас есть предводитель, и он порвет тебя в клочья! – Ты лжешь. Ты отлично знаешь, что вашего предводителя больше нет. Он проиграл сражение. Волчара умолк, считывая информацию. Пришелец в ответ развернул в сознании красочную картину поединка в сарае. Потом показал деревню, охваченную всеочищающим огнем. Телепатия все же возможна, признал волк. Никаких посредников-бесов. Но только промеж зверей. – Мы не знаем тебя. У тебя непонятные мысли. Ты не можешь быть нашим вожаком. – Вы узнаете меня. Вы поймете мои мысли. И я буду вожаком – независимо от того, хочешь ты того или нет! Пожалуй, все-таки иуда. Не классический вариант, но для демонстрации силы сгодится и такой. – Сними амулет, – потребовал волчара. Вместо ответа пришелец прыгнул и перехватил строптивцу горло. Жизненной необходимости в этом не было, бунтарь не посмел бы напасть на противника, хранимого оберегом. Но надо было показать силу и решимость. Волчару было немного жаль. Отец Роман Лукошников, видный деятель Отделения Инквизиции, участник многих боевых операций. …Мятежник дергался, лежа на земле; из его разорванного горла хлестала темная зеленоватая кровь. Волк отступил на прежнюю позицию. С этой уязвимостью вервольфов еще предстоит досконально разобраться, многое остается невыясненным. Остальные заворчали, шерсть встала дыбом. Некоторые ощерились, глаза налились кровью, но в них читался страх. И еще – уважение. Волк сел. – Еще возражения есть? – осведомился он хрипло. Непонятно, как может быть хриплой мысль, но, тем не менее, это было именно так. Ответом ему был невнятный гул смятенных мыслей, многоголосица. Наконец из них выделилась одна: – Чего ты хочешь от нас? – Дела. – Мы и так заняты делом, к которому нас предназначили. – Вас предназначали к другому делу, оно было впереди. – Мы ничего не знаем об этом. – Как это возможно? Лицемеры! Вы же читаете мысли! – Старший умел беречься. Он выставлял защиту. – Ложь! Я умею не меньше вашего старшего и не владею такой защитой. Вы знали о его замыслах. Вы знали о замыслах Виссариона. Если не знали в мелочах, то хотя бы улавливали общее. И вам это нравилось. Вам это было по вкусу, верно? Собрание сдавало позицию за позицией. – Мы догадывались, ты прав. Нам нравилось. – Что же вам нравилось? – Нам нравилось убивать. Нам и сейчас это нравится. – Вы будете убивать. В сознании волка отразились радость и надежда, возжегшиеся в сознании его новоявленных присных. – Мы будем убивать? Ты обещаешь нам это? Нам нужна кровь! – Я обещаю. Вы получите кровь. Но вы будете убивать, когда я скажу. И тех, на кого укажу. – Мы должны сказать тебе кое-что. – Говорите. Я и так уже знаю. – Знаешь? Мы боимся. – Да. Вы боитесь. Ваш страх передается мне, но почти не находит отклика. Скажите ясно, чего вы боитесь. – Возмездия. – Чьего? – Ты знаешь. – Мое знание – это мое знание, оно вас не касается. Скажите. – Того, кто рек «Мне отмщение, и Аз воздам». – Почему говорите обиняками? Почему не можете назвать? – Мы не смеем. – Вы смеете. – Нет. Мы сознаем, что грешим. Мы не можем назвать Его. – Можете. Это легко. Слушайте, как я произношу: Бог. Двое из стаи поджали хвосты и жалобно завыли; с другими такого не произошло, но трепет их был очевиден. И уважение к чужаку усилилось многократно. – Повторяйте за мной: Бог. – Мы не можем. Мы слишком долго пробыли в нынешнем обличье. Тебе легче. – Нет, мне труднее. Потому что я выбрал недавно. Я приказываю повторять. Наступила долгая пауза. Волк повысил голос: – Вы Божьи слуги! Вы выполняете миссию! Как же вы не можете?! Он ждал. Наконец из стаи, словно робкий и еле слышный вздох, излетело: – Бог… – Так. Хорошо. Громче. Гоните все сомнения прочь! Двое – уже решительнее – откликнулись: – Бог… – Бог! Один за другим ответили все одиннадцать. Новый вожак чувствовал, как крепнет сила в его товарищах, как возрождается почти угасшая вера. – Теперь молитва. – Нет!.. Дружный вой ответил ему, страх вернулся. Былые сотрудники Секретной Службы уже давно не творили молитв – не говоря о трансформированной нечисти, которая не делала этого никогда. – Самую простую. Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй мя! Повторять за мной. Это оказалось весьма нелегкой задачей, но вожак справился и с ней. Волчьи сердца медленно, но верно разгорались. – Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Аминь! – Аминь… – Аминь… Волк ощутил, что ужасно устал. Но главное еще предстояло. Он вернул веру одиннадцати – и сколько же оставалось? Эти апостолы должны были передать ее остальным вервольфам, скрывающимся в тайге. – Вы понесете эту веру дальше. Я помогу вам, я буду с вами. Созывайте людей – хотя бы тех, кто окажется поблизости. – Людей?! В вопросе звучало искреннее непонимание. Волк обругал себя, но тут же сообразил, что напрасно. |