Онлайн книга «Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера!»
|
Однако же ни Павлински, ни его напарник, старший администратор гостиницы Жан-Пьер, не решились спросить у накачанного и вспыльчивого корсиканца Винни, правда ли это. Хотя им очень хотелось посмотреть, что же отснято на этих кассетах, и существовали ли они действительно. Однажды Жан-Пьер предложил Марку проникнуть в заповедную комнату и посмотреть, есть ли там эти самые кассеты, на которых отсняты постельные забавы постояльцев «Виктора Гюго». Но сам Жан-Пьер нарушать закон не хотел, а потому предложил сделать это Марку, правда, в его, Жан-Пьеровскую ночную смену. Марк тогда отказался, хотя в интернет-магазине-то такая видеокассета стоила тридцать четыре доллара девяносто пять центов, что во французской валюте было чуть меньше ста семидесяти пяти франков. О-ля-ля, как говорят в таких случаях французские любители крутой эротики! Сейчас Марку предстояло украсть двадцать кассет. За одиннадцатое, двенадцатое, тринадцатое, четырнадцатое и пятнадцатое июня, от всех четырех камер наблюдения. Украсть и, спрятав их в пластиковый пакет от магазина «Карефур», подменить потом чистыми кассетами, надписав их таким образом, чтобы ни Винни, ни полицейские, которые изредка навещали службы отеля, ни сном, ни духом не догадались о краже и произведённой подмене. Эта сладкая русская, когда подбивала администратора на преступление, говорила, что никто и никогда не догадается, что кассеты похищены и подменены. Да и сам Марк не помнил такого случая, чтобы хоть кто-то когда-то хватился кассет. Медленно оглядываясь в комнате, где стояли видеомагнитофоны, и хранились нужные для счастья кассеты, постоянно вздрагивая от любого подозрительного шороха, Марк Павлински успокаивал себя: «Ну кто их станет считать и смотреть!» Тонко попискивали японские видеомагнитофоны. На четырех чёрно-белых мониторах — застывшие картинки безлюдного паркинга и столь же безлюдного холла… Постояв немного и подождав, пока глаза привыкнут к темноте, Марк принялся быстро шарить рукой по корешкам видеокассет. Во рту он держал, словно заправский вор-домушник в исполнении великолепного Жана Габена, маленький фонарик, обычно лежавший без дела в ящике стола, что за стойкой. Так — это март, это апрель, это май… Вот он — июнь!.. Что за чёрт! Что за чёрт! Марк оторопело посмотрел на кассеты, стройными рядами вытянувшиеся перед ним. Девятое, десятое… И сразу — сразу семнадцатое июня!!! «Такого не может быть! Не может быть!» — пронеслось у него в голове. Спина Павлински сразу стала липкой от пота. «Нет этих кассет», — стучало у него в голове. Их кто-то уже забрал. Их кто-то уже забрал… «Кто это сделал?» — задавал он себе один и тот же вопрос. Марк принялся лихорадочно рыскать глазами по стойке — может, их переставили? Но куда? И, главное, — зачем переставили? Этого не могло быть. Чертовщина какая-то! Марк прислонился спиной к стене и стал думать. Что ему делать? Уйти? Но теперь могут подумать, что это он украл эти кассеты… А если их взяла полиция? Но Винни сказал бы ему. Ведь они с Винни приятели. Значит, это не полиция и не Винни. Тогда кто? Русские шпионы? Ведь показывали позавчера по телевизору, как русский шпион проник во Францию в гробу! И тут в голове у Марка что-то щёлкнуло. Это игры международных спецслужб, которые ведут свою секретную войну прямо во Франции! Точно! И он, бедняга Марк, оказался замешанным в их грязные дела. Вот это, называется, попал, так попал! Что же ему теперь делать? Ведь если он не принесёт этой русской её кассеты — завтра утром, как они договорились, — то она не только не отдастся ему, но он не получит и обещанных сорока тысяч… А… А может, она его и убьёт! Ведь она шпионка! Администратор в отчаянии заломил руки. И зачем только он ввязался во всё это! На лице Марка застыло безысходное выражение. Нет, он так просто не сдастся. Он что-нибудь обязательно придумает. Но как глупо он попался на крючок этой ловкой русской Алки! Или она вовсе не Алла, а какая-нибудь Татьяна? Или Ивана? Или как там зовут в этой снежной России шпионок? Решение пришло само собой. Павлински снял со стеллажа кассеты за первое, второе, третье, четвёртое и пятое июня, а потом взял чистые наклейки, которые лежали на столике рядом с видеомагнитофонами, и фломастером написал на них требуемые даты: двенадцатое, тринадцатое, четырнадцатое… Потом машинально, словно робот, наклеил их на корешки кассет… Марк, совершенно липкий от пота, закрыл дверь, и почти побежал назад к своей родной стойке. Он сел в кресло дежурного. Отдышался. В холле по-прежнему никого не было. Сердце ещё учащённо билось, но в стоявшем рядом пластиковом пакете от универмага «Карефур» уже лежали ключи к его счастью. Поддельные ключики… Ну и что? Администратор ненароком глянул в зеркало, висевшее у лифта, рядом с юккой, и подмигнул своему потному отражению. 3 Софи редко пользовалась положением «папиной дочки». И хотя все менеджеры отеля «Виктор Гюго» знали, кто она такая, эта красавица Софи, сама Софи предпочитала не афишировать своего статуса, и, если и приезжала в «Виктор Гюго» отдохнуть на пару весенних или осенних деньков, то делала это тихо, без помпы. Она не хотела ставить всех менеджеров на уши: дескать, дочка и наследница приехала, все постройтесь, равняйсь, смирно! Главный менеджер гостиницы — два шага вперёд! Отчитайся о проделанной работе. Но в этот раз Софи изменила своим правилам, потому что того требовали обстоятельства. Вечером, накануне великого проникновения в заветную комнатку, Софи явилась в кабинет к главному менеджеру, знавшему её ещё с пелёнок, и, попросив вызвать к ней старшего электрика гостиницы Винченцо Аррозини, потребовала принести ей материалы наружного наблюдения за пять дней июня — с одиннадцатого по шестнадцатое. Когда Винни принёс кассеты, Софи приказала обоим служащим — главному менеджеру и главному электрику — молчать о том, что она взяла видеокассеты, под страхом увольнения. Вот и вся история. «И нечего тут мудрить, — подумала Софи, неся видеокассеты к себе в номер, где дожидался её русский бойфренд, такой опасный и рисковый парень, что, когда Софи на него смотрела, то у неё где-то внизу живота все сжималось от волнения. — Хотя бойфренду о такой простоте знать не надо. Пускай думает лучше, что я их украла». И когда Софи в номере отдала кассеты своему возлюбленному, она была необычайно счастлива его простой, по-детски искренней радостью. Софи была счастлива оттого, что счастлив он, её русский Дёма. |