Онлайн книга «Пока мы можем говорить»
|
Ирина подошла к Саше, обняла ее за шею и, глядя ей прямо в глаза, повторила фразу, красивую, короткую, каждое слово которой заканчивалось протяжной гласной. И они рядом, не торопясь, будто на прогулке по берегу озера, пошли к серому кольцу. – Только не плачь, – сказала Ирина Георгию, проходя мимо, а Саша молча взяла Бориса за руку и тут же отпустила. Георгий потрясенно покачал головой, поднял руку к лицу, провел по глазам. Рядом материализовались Димон и Димыч. – Что они собираются делать? – спросил ничего не понимающий Борис. – Что происходит? – Они будут разговаривать со смертью. – Георгий смотрел в спину уходящим сестрам так, как будто пытался остановить их взглядом. – Убалтывать ее. Уговаривать. Живые не могут поговорить, а мертвые – да. Саша до этого додумалась. – Но они же живые, – не понял Борис. – Уже нет… Смотрите. Саша и Ирина беспрепятственно приблизились к кольцу сидящих, и в кольце образовался проход. Они прошли, проход сомкнулся. – Всем молчать, – ровно произнесла Саша откуда-то от памятника. – Чтобы ни звука, ни шороха. Хотя бы полчаса. От костров раздался недоуменный гул. Даже те, кто молчал до этого, пытаясь осознать происходящее, теперь заговорили взволнованно. – Люди, – сказал Георгий. – Мы вас просим помолчать. Ничего не говорите, должна быть полная тишина. Говорить будут только они, эти девушки. – Что нам от ваших разговоров?! – крикнул кто-то. – Мы попробуем спасти ваших детей. – Разговорами? – съязвили тем же голосом. – Да, – отрезал Георгий. – Пальнуть нах, и всё! – раздалось с другого конца. Кто-то ответил одобрительно, кто-то возмущенно. – Женя, ты что-нибудь понимаешь? – спросила Анна. – Я понимаю, что надо делать так, как он говорит. А они не понимают. Тут половина пьяных в пень к этому времени. Подожди, я сейчас… Анна не успела заметить, как Женя, только что обнимавший ее в темноте, оказался на пути у группы мужчин, которые решительным шагом шли по направлению к кольцу. – Не приближайтесь к ним! – крикнул он в темноту. – Не трогайте их. Дайте им… Раздался хлопок, и Женя замер. Остановился и замолчал. Потом медленно, совершенно беззвучно сел на землю. А после – лег. – Асгард! – выкрикнул Георгий и одной рукой поймал Анну, когда та бросилась к Жене. Поймал и крепко прижал ее к себе. – Биврёст! И в Анну, глотая слезы, вцепился ошалевший от ужаса Китька. – Мидгард! В этот момент Борис произвел бесшумное изъятие оружия у стрелявшего. Еще двое вояк оказались в крепких руках Димок и старались не подавать признаков жизни. – Хель! В свете костров вырастало еще одно кольцо, оно быстро поднималось вверх. Свистящей стальной стеной разворачивалась гигантская веерная конструкция. Пары крыльев одна за другой расправлялись и смыкались между собой вверху, выше деревьев, непосредственно под степным звездным небом. Мощные драконьи лапы, как опоры ионических колонн, отливали жидким серебром. Замолчали все. В городском парке города Счастье наступила абсолютная, мертвая тишина. – Вот сеньор Андрес и помог своим девочкам, – сказал Георгий еле слышно. – Как смог, так помог. Анна сидела на земле рядом с Женей и все подкладывала руки под его голову. Если бы можно было кричать, она бы кричала. Но кричать было нельзя. Через час почти полностью рассвело. К этому времени мощная стальная иллюзия начала бледнеть и сокращаться в размерах и ушла в землю – так тают ледяные скульптуры под солнцем или возвращаются в шахты ракетные установки. И дети – сонные, перепуганные, все без исключения дети рванули к своим несчастным взрослым, к тлеющим кострам и к теплым одеялам. Они были грязные, голодные, измученные холодом и долгой неподвижностью… и абсолютно, стопроцентно живые. Только две одинаковые женские фигуры возле подножия памятника освободителям Донбасса сидели друг перед другом на коленях неподвижно, низко опустив головы, касаясь друг друга высокими бледными лбами. – Они договорились с ней, – с явным трудом сказал Георгий. – Мы договорились… впервые. Значит, это был вопрос цены. В гуле детских голосов, смеха, восклицаний и женского плача потерялся первый залп грома, но за ним последовал еще один, гораздо мощнее. Длинная молния прошила бледное утреннее небо, в котором таяла почти незаметная глазу радуга, она же Биврёст, она же мост. И наконец начался дождь. |