Онлайн книга «Смерть в кредит»
|
– Сын проклял отца, – сказал он как бы между прочим. Джек намеренно его проигнорировал. – Эй ты, слышал, что я сказал? – настаивал незнакомец. Джек перевел на него взгляд – оказалось, что нищий ведет разговор с воображаемым собеседником, стоящим прямо перед ним, все больше распаляясь. – Нет, ты послушай! Я говорю: сын проклял отца! Он тряс головой, как пластмассовая собачка за задним стеклом автомобиля. Руки начали дрожать. Бродяга злился, а тремор все больше походил на результаты наркотического воздержания. Лицо его побагровело, словно кто-то нанес ему нестерпимое оскорбление, он вскочил с места и, указывая пальцем на несуществующего оппонента, заорал: – Да катись ты к едрене фене, придурок! По тротуару спешили люди в деловых костюмах – офисный персонал растекался по закусочным, чтобы успеть пообедать за отведенный на это час; люди суетливо проходили мимо, нарочито игнорируя выходки нищего. Тот какое-то время с подозрением косился на толпу, но потом потерял к людям интерес и, ссутулившись, снова принялся что-то бормотать. Впрочем, уходить он не спешил. Наконец, с вызовом взглянув на Джека, потребовал: – А ну подвинься. Джек искоса взглянул на него – на этот раз ему не показалось: нищий действительно обращался к нему. – Двигайся, – повторил он. – Мне отлить надо. – Здесь не уборная. – А мне плевать. Мне тут один денег дал и сказал нассать там, где ты сидишь. Так что отодвинься, а то я на тебя нагажу. Что? Ответ был очевиден: этот бродяга – посланец. Джек достал бумажник и сказал: – Получишь сотню, если опишешь мне того человека, который тебя нанял. Нищий схватил купюру. – Белый. Обычный, как все. – Где вы повстречались? – В картонном городе под съездом с эстакады Ай-девяносто пять. – Когда был разговор? – Вчера около полуночи. Слушай, темно было, я не разглядел. Он просто сказал, чтобы я пришел сюда в полдень и поссал на лавку туда, где будет сидеть человек. – Бродяга скорчился и заголосил, словно от боли: – Больше ничего не знаю. Подвинься, мне отлить надо. Выдул двенадцать банок пива. Джек поднялся и отошел в сторонку. Оборванец торопливо расстегнул ширинку и помочился в точности на то место, где только что сидел Джек. Мимо шли люди, кое-кто в отвращении отвел взгляд. Джеку не доставляло удовольствия быть свидетелем некрасивой сцены, хотя он и отдавал себе отчет в том, что похититель не случайно дал ему столь четкие инструкции – ему, равно как и бродяге. Облегчившись, бездомный крякнул и вдруг произнес: – Какого черта?.. Джек взглянул на лавку: происходило что-то неладное. Так бывает, когда поместишь лакмусовую бумажку в кислую или щелочную среду: под действием урины на обмоченном участке дерева стали проявляться буквы, постепенно складываясь в надпись: Не гадь против ветра. В полуквартале от них агент Энди Хеннинг вышла из кафе и влилась в поток пешеходов. По пути она что-то бормотала в закрепленный на вороте микрофон сотового телефона, как и десятки деловых женщин, ведущих переговоры по пути в офис, если исключить, что она держала связь с группой наблюдения. – Чем он занят? – спросила Энди. – Бездомный только что помочился. – Что? – Кроме шуток. Свайтек дал ему деньги, и бездомный облегчился прямо на то место, где он только что сидел. – То есть Свайтек заплатил ему за то, чтобы тот помочился? – Выглядит именно так. Стоит отдать человеку чемодан с деньгами, и у него крыша едет. Энди остановилась на переходе. В голову не приходило разумных объяснений случившемуся: зачем Джеку платить бездомному и просить его мочиться на скамейку? Теперь Энди уже жалела, что они поосторожничали и не снабдили Джека переговорным устройством – решили перестраховаться на тот случай, если похититель воспользуется электроникой и засечет сигнал. – Что там происходит? – спросила Энди. – Хочешь верь, хочешь нет, но тут дела еще круче. Либо у Свайтека проявился нездоровый интерес к человеческим испражнениям, либо с этой лавкой происходит нечто из ряда вон выходящее. – Кто-нибудь может дать увеличение? – Я – нет… обожди-ка, есть информация от наблюдателя с крыши. Говорит, там какие-то буквы – похоже, сообщение. Лиха беда начало, подумала Энди. Зато теперь складывалась более-менее ясная картина. – Бродяга – посланник. – Ага. Совершенно конченый дебил, выбранный наобум. – Когда уйдет, направьте за ним человека – пусть задержат для допроса. Непристойное поведение на публике. – Нет такого закона. – Ну так придумайте. – Вас понял. Отбой. Джек не отводил взгляда от скамейки – казалось, вот-вот появится продолжение. Но нет, сообщение сводилось к этим нехитрым словам: «Не гадь против ветра». Бездомный застегнул ширинку. – А еще за полтинник насру тебе на ботинки, хочешь? – Нет уж, хватит. Слушай, обожди-ка минутку. – Да кто ты какой, чтобы мне указывать?! – Просто останься. Бездомный сузил глазки и секунд десять, казалось, балансировал на грани взрыва: воздел к небу руки, точно собираясь провозгласить нечто библейское, и заорал: – Сын проклял… – Ладно тебе, – сказал Джек. – Это я уже слышал. – Вы Джек Свайтек? – вдруг окликнули его со стороны. Оглянувшись, он увидел невысокого мужчину мексиканской наружности с совершенно седыми усами, которые предательски контрастировали с иссиня-черной шевелюрой. Он стоял на тротуаре у входа в магазинчик электроники и держал в руке трубку радиотелефона. – Кто спрашивает? – поинтересовался Джек. – Этот тип не представился. Сказал, что у магазина стоит человек по фамилии Свайтек, и попросил позвать его к телефону. Ловкий ход, подумал Джек. Копы ни за что не проследят случайный звонок, поступивший в наугад выбранное коммерческое предприятие. – Ясно. Спасибо. Свайтек – это я, – сказал он, протягивая руку к трубке. Мексиканец отдернул руку. – Но-но, не так быстро. Твой дружок сказал, что ты заплатишь мне пятьдесят баксов за то, что я дал свой телефон. Джек достал бумажник и отсчитал владельцу магазинчика три двадцатки; тот даже не подумал предложить сдачу. Джек взял трубку: – Свайтек слушает. – Я страшно недоволен, – прозвучал все тот же самый механический голос похитителя Мии. |