Онлайн книга «Под покровом тьмы»
|
– Входите. Гас поблагодарил и вошел. Убогое помещение ничем не напоминало контору адвоката. Две комнаты, включая крохотную приемную. Секретаря в приемной не было, только уродливый металлический стол и автоответчик. – Хотите кофе? Кастрюлька на стойке выглядела так, словно стояла там еще в те времена, когда кофе собирали на плантациях. – Спасибо, нет. Керби налил себе чашку и провел Гаса в кабинет. Пыльные жалюзи нарезали утреннее лучи ломтиками на ковре. Перегруженные каталожные ящики громоздились на письменном столе и диване. Керби расчистил Гасу место на диване и сел на скрипучий стул за столом. – Только что въехали? – Нет. – Керби, похоже, немного обиделся. – Простите. Я просто подумал… – Знаю-знаю. Это вам не отделанные вишневым деревом кабинеты в «Престон и Кулидж». – Я хотел сказать совсем другое… – А вам и говорить не надо. Все написано на лице. – На самом деле ничего подобного. Я с большим уважением отношусь к молодому человеку, который пытается продвинуться в одиночку. – Угу, конечно, с уважением. По-моему, вы что-то такое написали в письме с отказом, которое я получил от вас в юридической школе: «Дорогой мистер Тумбс. Большое спасибо за интерес к нашей фирме. Мы всегда очень весело хохочем, когда отшиваем бездельников, которые не входят в первые десять процентов». Гас насторожился. У парня явно не все дома. – Это конкурентный рынок, Керби. Нельзя принимать отказ на свой счет. – А как же еще его принимать? – Это… бизнес. – Легко вам говорить, вундеркинд. Да вы хоть представляете, каково это, когда тебя увольняют? Гаса словно что-то кольнуло. Он подумал о том, как исполнительный комитет резво скинул его с должности управляющего партнера и заменил Мартой Голдстейн. – Могу себе представить. – Нет, не можете. Это больно, приятель. И я говорю не просто о самолюбии. Это сразу становится известным. Вы превращаетесь в порченный товар. Я был неплохим адвокатом. Просто не ужился с кое-какими шишками из управления государственных защитников. И меня уволили. И вот, кто я теперь? Ни одной юридической фирме в городе не нужен адвокат, признанный непригодным управлением государственных защитников. – Это не означает, будто у вас ничего не наладится. Тумбс подался вперед; глаза его гневно горели. – Да погляди вокруг, козел. Моя юридическая практика укладывается в багажник моей машины. – Кто знает? В один прекрасный день я могу присоединиться к вам. – Давай-давай. Острите. Гас совсем не шутил, но объяснять это было ни к чему. Он сменил тон: – Поэтому вы и захотели встретиться лично? Вам хотелось обругать меня, потому что вы не можете найти работу? Ну так позвольте кое-что сказать. Еще две недели назад я бы ни за что не заявил этого, однако есть в жизни вещи похуже потери дурацкой работы. Так что, если через тридцать секунд мы не начнем говорить о Ширли Бордж, я просто выйду в ту дверь. У меня нет времени на ваши сопли. Тумбс откинулся на спинку стула, словно ему нравилось доводить такого человека, как Гас. – Вы хотите поговорить о Ширли Бордж? Нет проблем. Я расскажу вам все, что хотите знать. – Спасибо. – Мне нужен только чек. – Чек? – Ага. Время – деньги. – Вы хотите, чтобы я заплатил вам за информацию о Ширли Бордж? Тумбс поморщился, покачав головой: – Ваша формулировка предполагает какой-то недостойный смысл. Давайте просто скажем, что я хочу получить компенсацию за потраченное время и причиненные неудобства. У Гаса не было времени читать мальчишке лекцию по этике. Он достал чековую книжку и начал писать. – Превосходно. Я заплачу вам за час работы. – Звучит разумно. Пять тысяч долларов. Рука Гаса застыла. Он перестал писать. – Вы шутите. – Разве я похож на шутника? – Это грабеж. – Возможно, именно так и говорят ваши клиенты, когда получают от вас счета. Это вопрос окупаемости, не так ли, мистер Уитли? Гасу очень не хотелось поддаваться Тумбсу, но он подумал о звонке Бет: она не могла говорить, может, даже была связана и с кляпом во рту. Он подумал о Ширли, захлопнувшей дверь у него перед носом и унесшей свои секреты обратно в камеру. Сейчас не время идти на принцип из-за пяти тысяч долларов. Гас выписал чек и поставил подпись. Керби протянул руку к чеку. Гас удержал его: – Сначала ответьте на мои вопросы. Керби явно хотел сначала получить чек, но резкий тон Уитли заставил его отступить. – Хорошо. Что Ширли уже рассказала вам? – Не много. В основном я все нашел сам – газетные сообщения о процессе и тому подобное. Я знаю, что ее обвиняли в сговоре с целью убийства, которое планировалось, но так и не было совершено. – Это, так сказать, скелет. – Тогда нарастите на него мясо. – Якобы Ширли и некие ее друзья видели по телевизору некий фильм, где избивали бродяг, и решили, что было бы забавно так повеселиться в выходные. – Они собирались убить первого попавшегося бродягу? – Такова официальная версия. – Как же они попались? – Ну, они не собирались накидываться на первого встречного. Они начали планировать. Раздобыли пистолет. А потом Ширли начала хвастаться по барам и другим местам, что у них есть такой план. – Так вот кто сдал их? Кто-то из бара? – Нет, на самом деле это была мать Ширли. Гас внезапно вспомнил допрос на детекторе, когда Ширли сказала, что не знает, жива ли ее мать. – Почему? – Ширли всегда была трудным ребенком. Поэтому, когда мамаша услышала, что доченька собирается убить бродягу, это стало последней каплей. Она решила припугнуть дочку. И пошла в полицию. Однако полиция подошла к делу серьезно. Они начали прослушивать домашние телефоны и записали рассказ Ширли об этом плане. Рассказ был довольно откровенным. Нелегкий случай для адвоката. Они говорили о времени убийства. Об оружии, которое используют. Как они отделаются от пистолета. Что сделают с телом. – Значит, Ширли арестовали до убийства. – Ага. – Почему же не арестовали ее друзей? – Друг был всего один. По крайней мере, на записи был голос лишь одного человека. Никто не знал, кто это. И он, и Ширли были очень осторожны, никогда не упоминали по телефону его имя. Звонил он всегда из автомата, поэтому выследить его было невозможно. |