Книга Судебные ошибки, страница 54 – Скотт Туроу

Они медленно ехали в густом послеполуденном потоке машин. Джиллиан размышляла. На этой стадии, просто посеяв сомнения в справедливости приговора, вызволить Ромми из коридора смертников не удастся. Десять лет прошло. Слишком поздно. Но существовала вероятность, что Мюриэл захочет вывести разбирательство из центра всеобщего внимания.

— Знаешь, Мюриэл может повести с тобой разговор о сделке, — сказала она Артуру.

— О замене смертной казни пожизненным сроком? Даже если он невиновен?

— Что скажет твой клиент?

— Это то же самое, что испытание судом Божьим. Предложить ему жизнь. Если он виновен, то ухватится за это предложение. Если нет, тоже может согласиться, лишь бы остаться в живых.

— Его выбор, так ведь? — спросила Джиллиан, но Артур покачал головой.

— Хочется, чтобы он оказался невиновным. Теперь я совсем как Памела. — Он посмотрел на нее с детской робостью. — Быть адвокатом лучше, чем обвинителем. Обвинитель действует по правде. Но не так. Мне предстоит сражаться со всем миром. Впервые за многие годы я не чувствую себя подавленным, когда встаю поутру.

Артур, никогда не скрывавший своих чувств, весело просиял.

Джиллиан улыбнулась, но снова почувствовала себя направляющейся туда, куда путь ей уже заказан.

Она спросила Артура о сестре, и он безжизненным тоном вкратце рассказал историю Сьюзен. История была довольно обычной: периоды стабильности, потом сокрушительный рецидив и госпитализация. Сьюзен несколько раз исчезала — то бывало ужасное время. Артур с отцом искали ее на улицах. Последний раз она оказалась в Фениксе принимающей амфетамин — худшее, что можно представить для шизофренички — и на третьем месяце беременности. Для отца, не перестававшего лелеять надежду, что красивая, многообещающая дочь все-таки вернется к нему, эти циклы болезни бывали особенно мучительными.

— Лекарства помогают? — спросила Джиллиан.

— Хорошо помогают. Но рано или поздно Сьюзен отказывается их принимать.

— Почему?

— Потому что побочные воздействия некоторых ужасны. У нее начинается дрожь. Тахикардия. Ей парализовало шею. Одна из причин ее содержания в стационаре заключается в том, что там она получает укол проликсина раз в неделю. Риспердал помогал ей лучше, но его нужно колоть каждый день, а это никак не получается. Это лекарство делает ее покорной. И она его ненавидит. Думаю, для нее самое худшее то, что жизнь становится тусклой по сравнению с тем, что происходит в голове, когда она ничего не принимает. Речь идет о человеке, у которого индекс интеллектуальности сто шестьдесят пять[12] . Я даже не могу представить, что происходит у нее в мозгу. Но знаю — нечто яркое, необузданное, вдохновляющее. Она гениальна, несмотря на болезнь. Для нее внешний мир так же чужд, как средневековье, но она каждое утро прочитывает три газеты и не забывает ничего.

Артур сказал, что несколько лет назад друг детства Сьюзен, ныне старший вице-президент инвестиционного банка «Фолкс Уоррен», нашел для нее работу — набивать перфокарты, обрабатывать данные, распределять по категориям статистические отчеты. Сьюзен обнаружила способности аналитика. Если бы ей не приходилось сидеть в комнате одной или два раза в год ложиться в стационар, она могла бы зарабатывать четверть миллиона долларов. Но из-за поведения ее могли в любое время уволить. Поэтому Артур заключил договор с ее работодателями. Когда его сестра приходила в параноидальное состояние, они звонили в полицию, чтобы ее увезли. У Артура во втором участке был старый друг, сержант Иоджи Марвин, и он отправлял за ней патрульную машину. Сьюзен обычно приветливо встречала полицейских, уверенная, что они приехали разобраться с кем-то, кто причинил ей зло.

— Черт, — произнес Артур, когда они уже подъезжали к участку. — Вот она.

Второй участок представляет собой здание современного стиля. Просто коробка из-под обуви, сложенная из кирпичей. Перед его стеклянными дверями две женщины, судя по всему, спорили. Полицейский в форме держался в стороне. Артур остановил машину всего в нескольких футах от них и выскочил. Джиллиан вылезла из машины и стояла, недоумевая, что будет более невежливо — остаться или незаметно уйти.

— Мне нужны мои сигареты, — говорила Сьюзен. — Валери, ты знаешь, что мне нужны мои сигареты.

— Знаю, — ответила Валери, — и Ролф тоже знает. Потому-то мы и не взяли их.

Валери, насколько поняла Джиллиан, была патронажной сестрой из приюта, где жила Сьюзен. Артур сказал по пути, что одна из них уже выехала туда. Если бы жизненный опыт чему-то учил, Джиллиан догадалась бы, что Валери — монахиня. Ее терпеливость, пока она пыталась успокоить Сьюзен, была не от мира сего, и одежда — бесформенный джемпер и грубые ботинки — выглядела немногим элегантнее рясы. Лицо Валери было круглым, приятным. Казалось, на нем уже несколько лет не появлялось никакой косметики, даже кольдкрема.

— Ты сказала, чтобы я не курила на работе, — упорствовала Сьюзен, — подумала, что я не слушаюсь, и забрала их.

— Сьюзен, думаю, ты знаешь, что я не была на работе с тобой. Я говорила тебе, что у Ролфа астма. Поскольку он сидит рядом с тобой, тебе следует следовать правилам и курить в вестибюле. Это не значит, что я возьму твои сигареты. Или возьмет Ролф.

— Я знаю, что Ролф взял их.

Артур спросил, не купить ли ей другую пачку.

— Но почему Ролфа не заставили вернуть взятые сигареты? Я хочу курить.

Заметив Джиллиан, стоящую у бровки, Артур бросил на нее отчаянный взгляд. Она вышла из тюрьмы с надеждой никогда больше не видеть скандала из-за сигарет — постоянного явления в Олдерсоне — и, повинуясь порыву, полезла в сумочку.

— У меня есть сигарета, — сказала она.

Сьюзен отпрянула и оборонительно вскинула руки. Хотя Джиллиан находилась всего в нескольких шагах, Сьюзен не замечала ее. Артур представил Джиллиан, назвав ее другом. Надежда Джиллиан прекратить спор из-за сигарет быстро осуществилась. Теперь подозрительность Сьюзен сосредоточилась на ней.

— Курящих друзей у тебя нет, — сказала Сьюзен. Она обращалась к брату, но смотрела на Валери, чтобы не поворачиваться снова в сторону Джиллиан.

— Смотри, у Джиллиан есть сигареты, — сказал Артур.

— Тебе не нравится, когда я знакомлюсь с твоими друзьями.

— Мне не нравится, когда они нелюбезны с тобой.

— Думаешь, не знаю, что я шизофреничка?

— Я знаю, Сьюзен, что знаешь.

Она взяла у Джиллиан сигарету, не глядя на нее, но кротко поблагодарила. Будучи судьей, Джиллиан насмотрелась на шизофреников в острой фазе. В Олдерсоне было не меньше полудюжины женщин, определенно страдавших этим заболеванием, их следовало бы госпитализировать, а не сажать в тюрьму. И вид Сьюзен несколько удивил ее. Эту женщину в майке и джинсах можно было принять за собравшуюся в бакалейную лавку домохозяйку из пригорода. Она была пухлой, бледной и поразительно аккуратной, в коротко остриженных волосах появилось уже много седины. Постарше Артура, сорока с лишним лет. Очень красивой, с правильными чертами лица. Но совершенно безразличной к своей наружности. Беря сигарету, она вытянула руку до отказа, словно Железный Дровосек[13] . Глаза ее были унылыми, лицо застывшим, видимо, она сознавала, что любые обычные эмоции представляют собой ненужный риск.