Онлайн книга «Малышка и Карлссон-2, или "Пища, молчать!"»
|
Оля изумленно посмотрела на клиентку: – Вы не знаете, что такое кредитка? – Да и знать не хочу. И тут Олю посетила ужасная мысль. – А у вас вообще деньги есть? – напрямик спросила она. – А зачем мне деньги? – удивилась клиентка.– Если я что-то хочу, я это получаю. Мне никогда не отказывают! – Клиентка улыбнулась. Улыбка у нее было поистине кошмарная. «Все-таки я – талант,– подумала Оля.– Такой дикий звериный натурализм». Тем не менее надо что-то делать. – Так вы не намерены платить? Оля растерялась. В такую неприятную и абсурдную ситуацию ей еще не приходилось попадать. Давным-давно, когда Оля студенткой решила подработать в «Макдональдсе», во время собеседования кадровик задал ей каверзный вопрос: «Допустим, в вашу смену в ресторан входит бомж, отправляется в туалет и начинает мыть в раковине свои покрытые язвами ноги. Что вы будете делать в такой ситуации?» – «Позову старшего менеджера»,– наугад пролепетала Оля. «Безынициативна»,– вынес вердикт кадровик и Олю на работу не принял. – Платить? А зачем? – Клиентка осклабилась еще шире и цапнула с полки свой безвкусный парик. – Я позову хозяина! – стараясь добавить в голос суровости, пригрозила Оля и быстро вышла из зала. – Зови, зови,– пробормотала ей вслед троллиха, нахлобучивая на голову парик.– Его-то мне и надо. Через несколько минут в холле послышались голоса. Троллиха навострила уши и принюхалась… – Чё ты гонишь, Олька, какие там проблемы? – сонно спросил Гоша. Вчера он конкретно оттянулся, и сегодня его терзало похмелье. До обеда он вообще не собирался вылезать из кровати.– На фига меня будить в такую рань? Сама, что ли, разрулить не в состоянии? Оля неодобрительно взглянула на помятую Гошину физиономию, натянутый в спешке мятый спортивный костюм… Ее вообще возмущало, как могла Карина подпустить к управлению своей утонченной арт-студией уголовника. Но свои мысли на этот счет Оля благоразумно оставляла при себе. – Я не понял – что значит «не хочет платить»? – проворчал Гоша.– Она чем-то недовольна? – Недовольна? – вспылила Оля.– У меня недовольных не бывает! У нее, похоже, просто денег нет! Какая-то бомжиха с вокзала! – А зачем ты ее тогда взяла? Совсем дура, что ли? – Так кто же знал?! Она наглая, как… – Короче! Сколько она должна? – Тысяча восемьсот макияж, пятьсот укладка, консультация триста… – Сколько всего? – Две восемьсот. Я не… Гоша молча отодвинул Олю и вошел в зал. «Да… Точно бомжиха»,– подумал он, но тут заметил на «бомжихе» золотую цепь. «Граммов четыреста… – определил Гоша наметанным взглядом.– А сама баба – пуда на четыре. И габариты подходящие. Есть за что подержаться. Может, натурой с нее взять? – Гоше всегда нравились крупные женщины. Пожалуй, Карина была первым исключением в его устойчивых вкусах.– Нет, нельзя. Олька непременно хозяйке настучит. Придется цепку у нее в залог взять. Или еще что-нибудь…» – Что же вы так, дамочка, финансово не подготовились? – останавливаясь напротив клиентки и демонстративно оглядывая могучую женщину с ног до головы, спросил он. – Это ты о чем, человечек? – осведомилась «дамочка», обозревая Гошу не менее откровенным взглядом. Гоша насторожился. Где-то он уже слышал и это обращение, и эти интонации. – О денежках, дамочка, о денежках. Что делать будем? Платить или милицию вызывать? Или…– Гоша сделал многозначительную паузу, но «дамочка» не испугалась. В ее зеленоватых шалых глазках читалось всё, что угодно, но только не испуг. – …Или – что, человечек? – Или попробуем договориться? – Договориться? – клиентка оживилась.– О чем договориться? Гоша покосился на Олю. Та поджала губки. Ждала, пакость такая, как он выкрутится. И остальные мастерицы тоже перестали работать: глазели, предвкушая скандал. – Что уставились? – рассердился Гоша.– А ну работать всем! – И клиентке: – Прошу за мной, в кабинет! Хорошо сказал, даже самому понравилось. Пропустив клиентку вперед, Гоша первым делом запер дверь. Повернулся, набрал в грудь воздуху, чтобы выдать насчет залога, но не успел. – Ах ты мой шустренький! – грудным голосом проворковала клиентка и молниеносным движением сграбастала Гошу. От столь стремительной демонстрации расположения Гоша изрядно опешил. И даже сделал попытку освободиться. Но захват у бабы оказался борцовский. Она стиснула Гошу так, что ребра затрещали, фыркнула ему в ухо, игриво куснула за шею… – Дурачок,– прогудела она.– Зачем с сидом живешь? Постареть не терпится? – Пусти,– прохрипел Гоша.– С кем хочу, с тем и живу. – С кем хочешь? – Гошу снова куснули. На этот раз – за ухо.– Да кто тебя, дурачка, спрашивает, что ты там хочешь… Зеленоватые глаза оказались совсем близко от Гошиного лица… И тут он все вспомнил! Ах ты!.. Если бы не проклятое похмелье, он бы вспомнил намного раньше. И не оказался бы в такой… – Головка болит? – участливо поинтересовалась троллиха. И быстро облизала Гоше лицо. Гоша не успел уклониться… И голова у него прошла. Отходняка – как не бывало. – Не трепыхайся, человечек.– Пальцы троллихи сдавили Гошин затылок, наклоняя его голову книзу.– Не трепыхайся, сидов любовничек. Сейчас я тебя немножко поправлю… Всё закончилось довольно быстро. И практически без потерь, если не считать сломанной мебели. Измятый, как после турецкого массажа, Гоша распластался на ковре. Троллиха сидела на одном из уцелевших стульев. Вид у нее был – как у кошки, слопавшей миску сметаны. Кошки размером с небольшую медведицу. В дверь кабинета тихонько поскреблись. – Георгий Анатольевич, у вас все в порядке? – Сгинь! – рявкнул Гоша и сделал попытку подняться с ковра. Троллиха попытку пресекла, водрузив ногу на Гошину грудь. – Ну а где же твой сид? – промурлыкала она.– Куда он подевался? – Карина уехала,– просипел Гоша, пытаясь спихнуть с себя ногу. Его лишь однажды так же унизили. И сделал это братец этой бешеной. – Куда уехала? С кем? Зачем? – Пусти меня! Пока не отпустишь, ни слова… Могучая рука ухватила Гошу и легко, словно ребенка, усадила в слегка попорченное кресло. – Поговорим,– сказала троллиха миролюбиво.– Выкладывай все, человечек, и я тебя не обижу. Гоша поглядел на свою собеседницу, еще раз вспомнил Карлссона и его зверюгу, оценил ситуацию и решил, что запираться не стоит. Чай, не у прокурора. |