Онлайн книга «Слепой для президента»
Но иногда ведь случается, что футбольный мяч натыкается на гвоздь, торчащий из дощатого забора. И тогда на глазах из красивого и упругого превращается…" Полковник Руднев не успел додумать, во что превращается мяч, наткнувшись на гвоздь. Генерал опять подошел к нему очень близко и буквально навис над ним, как скала, готовая обрушиться и раздавить человека, случайно оказавшегося у ее подножья. – Что ты, полковник, собираешься делать? Сука ты обосранная. – Я собираюсь найти этого мерзавца и оторвать ему яйца. – Хорошо говоришь, полковник, – уже совершенно другим тоном пробурчал шеф Руднева, – твои слова да Богу в уши. Только кажется мне, что зря ты про яйца вспомнил. – Я его найду! Найду во что бы то ни стало! – горячо выкрикнул Руднев и резко рубанул воздух ладонью. – А ты не боишься, что яйца он тебе оторвет, а не ты ему? Оторвет и выкинет в форточку собакам. – Нет, не боюсь. – Хорошо, хоть не боишься. Вычисли, что это был за человек, и найди его. А когда найдешь – убей! У живого не отрывай. – Сделаю, обязательно сделаю, – пообещал полковник Руднев и понял, что вот сейчас хозяина уже отпустило и он, Руднев, прощен. Его грехи на время забыты. – Сделаешь, а куда ты денешься. Жить и тебе хочется, богато жить. – Не сомневайтесь, справлюсь. Руднев почувствовал, что генерал не станет противиться, даже если он закурит. И действительно, едва в руках полковника появился портсигар, как хозяин дачи молча сделал разворот и двинулся к дальней стене, к плотно зашторенному огромному окну. – Да кури, кури… Полковник закурил, подвинул к себе большую хрустальную пепельницу. – Значит, так, – сделав круг по гостиной, шеф Руднева вернулся к креслу, в котором сидел полковник. В генеральских ручищах прятался казавшийся миниатюрным блокнотик. – Как ты, говорил, Аркаша, зовут ассистентку хирурга? Руднев сделал выдох, такой основательный, что еще немного, и его легкие слиплись бы, – закашлялся. – Может, по спине постучать? – хозяин дачи потряс огромным кулаком перед лицом полковника, но сомневаться не приходилось: если он и ударит кулаком, то не по спине, а проведет его по кратчайшей траектории. Руднев испуганно замахал руками: – Нет-нет, не надо, сейчас само пройдет. – Я спрашиваю, как зовут ту ассистентку? Руднев понял, что его экзаменуют. – Каштанова. – Каштанова, говоришь? А имя? – Да-да. Катя Каштанова. – Ну, и как она тебе, Аркаша? – Тяжеловато с ней работать. – За кого она тебя приняла, как ты считаешь? – А за кого она могла меня принять?" За человека, охраняющего президента. – Ну что ж, это хорошо, – уже вполне доброжелательно произнес хозяин дачи, переворачивая толстым пальцем маленькую страничку в своем блокнотике. – И как ты думаешь с ней работать дальше? – Как скажете, так и буду работать. – Твои предложения? Руднев пожал плечами и хотел что-то сказать, но его шеф, поднял растопыренную ладонь: – Молчи, молчи. Опять глупость сморозишь. Молчи и слушай старших. Надо будет вот что сделать, но только в самый последний момент: у этой Каштановой, наверное, есть любовник. Не может же она жить без мужика, правильно я говорю? – Абсолютно правильно, – согласился полковник Руднев. – Я об этом уже думал. – Ага, не может, – повторил генерал. – Не бывает таких баб, которые живут без мужиков. Тем более, баба молодая и здоровая. Значит, у нее определенно должен быть любовник. – Должен быть, – поддакнул Руднев. – А какие у нее отношения с нашим глубоко почитаемым ведущим хирургом ЦКБ? – У них прекрасные отношения. Но, думаю, не более того. – Плохо, плохо – но я так и думал. Если у нее с шефом просто прекрасные отношения, то это еще раз доказывает, что у нее на стороне имеется любовник. Тут полковник Руднев не выдержал и вставил: – Да, есть у нее любовник. У меня и фото его имеется. Мы даже сняли, как они трахаются. Я же старался все предусмотреть. – Вот это уже лучше, это уже ближе к делу. Фотографии траханья с любовником – это хорошо, но только в том случае, если у нее есть муж, а его нет, Аркаша! – А записи ее телефонных разговоров? – Можешь засунуть их себе в задницу. Хотя для тебя это тоже неплохо. Но боюсь, придется применять крайние меры. Сколько, кстати, ее ребенку, Аркаша? – Ее ребенку семь лет. Дочка. – Это замечательно, – пророкотал опальный генерал и пятерней почесал свою волосатую грудь, а затем спину, при этом сильно выгибаясь, словно бы готовясь стать на мостик. – Вот что я тебе, Аркаша, скажу: ты еще раз должен будешь встретиться с этой Каштановой и провести беседу. Постращай ее, скажи, что она должна быть бдительной и пусть обо всем докладывает тебе. А вот о встречах с тобой она должна молчать и никому ни слова. Никому, понял? А когда все будет сделано, ее надо моментально убрать. Моментально. А если через ваши встречи докопаются до тебя, то ты ни при чем – железное алиби, Аркаша. Вернее, даже не алиби, а байка, но железная и правдоподобная. Скажешь, мол, занимался ею, этой сучкой Каштановой, но не успел, тебе не дали. Тебя отвлекли, сказали, нечего проверять этих медиков, они уже проверены-перепроверены тысячу раз. Тебе же такое говорили новые бойцы? Понял? – Так точно! – по-военному молодцевато ответил Руднев. – Так… – в маленьком блокнотике перевернулась еще одна страничка. Полковника Руднева всегда удивляло, как это шеф, такой огромный мужчина с толстенными пальцами и большущими кулаками, умудряется писать в столь миниатюрных блокнотиках, да еще такими микроскопическими буковками, похожими на маковые зернышки. Вот он сам пишет крупно и размашисто, а шеф – мелко-мелко. И к тому же каждая буковка отделена одна от другой, и если у кого-то зрение неважное, то написанное генералом вполне может восприниматься как шифрограмма или азбука Морзе – точки, тире. – Плохо, что мы упустили капсулу. Ее надо найти. Как ты думаешь, кто же все-таки тот мужик, который порешил нашего итальянского гостя? – Профессионал, – единственное, что мог сказать с достоверностью полковник Руднев. – То, что профессионал, без тебя, Аркаша, понятно. Будь он дилетантом, наверняка попался бы, наверняка бы не ушел. |