Онлайн книга «Рагу из любимого дядюшки»
|
Я нарочно пыталась заболтать этого чокнутого разговорами, потому что мне не нравился его взгляд. Видно было, что он готов на все, а ведь этот козел еще не знает, что я нашла алмазы. Если он их увидит, мне точно живой отсюда не выйти… — Я не понимает… — смущенно протянул Эндрью, — я думает, у вас, как во всем цивилизованном мире, есть закон… и если вы и я наследник эти алмазы, то мне нужно устраняет другой наследник и я законно получайт наследство… получайт даймондс! — Ах ты какой наивный! — Я расхохоталась ему в лицо. — Хотел, как в цивилизованном мире, убить лишнего наследника и законно хапнуть прабабушкины алмазы? Вот идиот-то! Кажется, он совершенно не понял моей иронии. Он серьезно кивнул и подтвердил: — Именно так! Но у вас нет закон! У вас нет наследство! Мне говорил один знакомый в Америка, что русские все делать не так, как цивилизованный мир, что они не выписывайт чек, не пользоваться кредитная карта, они за все платить наличность, таскать с собой чемоданы денег! Я никак не мог верить, но это оказалось правда! Алмазы не есть законный наследство, они спрятан неизвестно где! — Ты в России, мой дорогой, а не в своей гребаной Америке, — усмехнулась я. — У нас алмазы хранят не в банковском сейфе, а в каком-нибудь тайнике, например на кладбище… — На кладбище нет алмазы! — возмущенно перебил меня американец. — Старая жентшина обманывайт в свое письмо! — А ты не читай чужие письма! — огрызнулась я. — Не тебе это было написано! Американский родственник сердито посмотрел на меня и придвинулся ближе. — И когда ты ничего не нашел в могиле совершенно посторонней старухи, ты решил, что моя смерть тебе невыгодна, что меня сначала нужно обо всем расспросить… — Да, это так, — подтвердил он, — я отменяйт контракт… — Вот спасибо-то! Значит, теперь мне позволяется жить? — Только сказать мне… ответить на мой вопрос — где камни? Где даймондс? — нервно проговорил он, наступая на меня и путая от волнения русские и английские слова. — Думаю, тебе лучше знать! — огрызнулась я, поспешно отступая за колченогий стол. — Ведь это ты разрыл могилу! Не остановился даже перед кощунством! — Что это «коштчунство»? — как ни в чем не бывало осведомился мой американский дядюшка. — Ты что — решил взять у меня несколько уроков русского языка? — насмешливо спросила я, понемногу подбираясь к окошку. — Тогда нам нужно обсудить вопрос оплаты! — Вы, русские, вечно шутить, — поморщился американец, — я сейчас не шутить! На кладбище нет даймондс… нет камней! Куда она их спрятала? — Да я-то откуда знаю? — завопила я. — Я вообще об их существовании только сейчас узнала, когда письма прочитала! Она перед смертью что-то бормотала, да я тогда подумала, что старуха бредит! Американец не верил ни одному моему слову, это было видно по его лицу. Но мне стало все равно, шаг за шагом я приближалась к окну. — Даже не думайт об это! — рявкнул он, подскочив ко мне и размахивая ножом. — Я не позволяйт шутить со мной! Говорить, где даймондс? Я лихорадочно искала выход и не находила его. Стоит американцу как следует тряхнуть меня — и он найдет камни. И что-то подсказывало мне, что после этого он не оставит меня в покое… свидетели ему не нужны! Его глаза горели такой лихорадочной жадностью и злобой, что я понимала — он сейчас готов на все и убьет меня, не задумываясь. — Караул! — завопила я в полный голос, надеясь, что соседи услышат. — Убивают! Нет, никто не появился, даже дверь не скрипнула, и собака не залаяла, сторож называется! Зато американец совсем озверел. — Последний раз я спрашивать! — Он шагнул ко мне, нацелившись ножом на горло. — Где даймондс? Я отшатнулась, остро отточенный нож скользнул самым кончиком по моему свитеру, разрезав воротник, и родственничек узрел на моей шее мешочек с алмазами. — О! Даймондс! — радостно завопил этот козел и протянул ко мне руку. И в это время к его ногам метнулся черный пушистый шар. Прежде чем я что-то поняла, Багратион полоснул когтями по ноге американца, там, где задрались брюки. Тот взвыл от боли и отскочил, пытаясь разглядеть, что там у него с ногой. И в это мгновение мне на глаза попалась большая заржавленная чугунная сковородка, которая висела на гвозде. Про себя я отметила, что с удовольствием приготовила бы рагу из любимого дядюшки! Схватила посудину и с размаху опустила на голову сумасшедшего родственника. Американец изумленно охнул и со страшным грохотом рухнул на пол. Несколько секунд я стояла над ним, созерцая дело своих рук. Неужели я его убила? Но он чуть слышно застонал и шевельнулся. Жив, мерзавец! И очень скоро очухается, так что мне лучше скорее уносить отсюда ноги! Я схватила сумку, позвала Багратиона. Кот тут же послушно нырнул в нее. Ну до чего же все-таки удобный зверь — никаких с ним хлопот, никаких проблем, когда надо — исчезает, когда надо — появляется, к моим врагам непримирим… Я почесала Багратиона за ухом и застегнула сумку. Входную дверь дома заперла на допотопный висячий замок — может, это хоть немного задержит проклятого американца — и торопливо зашагала к автобусной остановке. В город я вернулась поздно. От остановки троллейбуса направилась к дому по короткому пути, таща тяжелую сумку с котом. Тропинка вилась среди кустов и сараев. Воздух был уже по-настоящему весенний, пахло влажной землей и талым снегом. Время было довольно позднее и так темно, что я с трудом находила дорогу. Ни одного фонаря поблизости, конечно, не наблюдалось. Мне стало страшно: в кустах мог прятаться кто угодно, а у меня на шее бриллианты… Я прибавила шагу и наконец вышла на широкую дорогу. Здесь стало немного светлее, и я перевела дыхание. Сзади послышался шум мотора, и со мной поравнялась машина. Я посторонилась. Однако машина не проехала мимо. Она остановилась, передняя дверца распахнулась, и удивительно знакомый голос предложил: — Садись, подвезу! Я шарахнулась в сторону, но сзади раздались торопливые шаги, и сильные руки схватили меня за плечи. — Я же сказал — садись! — зло прошипел Никита. — Какая встреча! — воскликнула я, когда смогла справиться с сердцебиением. — А я уж думала, больше тебя не увижу на этом свете! — Вот отдашь должок, и действительно расстанемся! — Какой еще должок? — искренне удивилась я. — Я тебе что-то должна? |