Онлайн книга «Эксклюзивный мачо»
|
– Надеюсь, вы не откажетесь поговорить со мной? – вежливо поинтересовалась я. – Что за бандитские методы? – возмутился он. Рослый паренек за его спиной обиделся и замахнулся. Я покачала головой, Тагаев кивнул, и парень опустил руку. – Я могу изложить свои вопросы на бумаге и уйти часа на два. Могу задать их сама. Выбирайте. Никифоров оказался здравомыслящим человеком и сделал правильный выбор. Беседа была долгой, но не особенно плодотворной. Если верить словам Никифорова, о том, кому понадобились эти убийства, он даже не догадывался, подозревал меня. В настоящий момент даже больше, чем тогда на яхте. Правда, кое-что я все-таки узнала. К примеру, его связь с Анной началась пару месяцев назад, и погром в ее квартире устроил водитель Никифорова по его просьбе. Искал подвеску, которую Никифоров подарил Анне в знак своей большой любви. Подвеску, кстати, она сдала в ломбард, на что имелась справка. Искал он ее по одной причине: боялся, что об их связи узнают и в убийстве заподозрят его. Редкий случай идиотизма, если учесть, что на яхте их караулил Лапшин и даже рассказал об этом жене, а детишки, рыбачившие с причала, поведали о дяде с тетей, поднимавшихся на борт яхты. – Может, ты так боялся, что всех четверых порешил? – влез Тагаев. – Да вы с ума сошли. С какой стати? Ну зачем, зачем мне ее убивать, скажите на милость? – Ты ж сам сказал, боялся, что о твоих шашнях узнают. – Вы имеете в виду Веру? Но ведь ее тоже убили. А Лапшин? Райзман, в конце концов? Убийца – псих. Маньяк. Я не уверен, что сам нахожусь в безопасности. – Какая уж тут уверенность, – съязвил Тагаев, а я поднялась. – Отпусти его. Парни переглянулись. – Может, мы прогуляемся, а ребята еще поспрашивают? – предложил Тагаев. Я вздохнула и терпеливо пояснила: – Нам нужен убийца. Я хочу посадить его в тюрьму. Показания, полученные с применением силы, в суде недействительны. И это уже мое дело. Разве нет? – Отпустите, – буркнул Тагаев. Оказавшись возле дверей, Никифоров неожиданно осмелел. – Мы еще поговорим об этом… в соответствующем месте… Тагаев сгреб его за ворот рубашки и сказал тихо, но, как всегда, впечатляюще: – Ты жив, потому что она так захотела. – Похлопал по плечу и ласково добавил: – Топай.
Петр Викентьевич обрадовался мне, а когда сообразил, что меня вновь чрезвычайно заинтересовали его догадки о кознях предполагаемых врагов, воспрял духом и приободрился. – Я вам с самого начала говорил, эти убийства каким-то образом направлены против меня. Я с ним согласилась и еще два дня ухлопала на разные вопросы и напрасные поиски. Третий день начался с хорошей вести. Лялин чувствовал себя неплохо, и его разрешили навестить. Он лежал бледный, с черными кругами у глаз, сам на себя похожий только усами. Увидев меня, он весело усмехнулся и подмигнул. – Привет, – сказал Лялин тихо. – Привет, – разулыбалась я, устроившись на стуле. – Как ты? – Нормально. Скоро встану. – Ты поторопись, мне уже ох как неймется. Помнишь, что обещал? – Это я в бреду, – хихикнул Лялин. – Вот так всегда. Нет, чтобы девушку осчастливить. Лялин продемонстрировал мне кулак и весело заржал, чем меня порадовал. Не иначе как в самом деле на поправку пошел, а круги под глазами – ерунда, пройдет. – Додразнишься, – заявил он. – Да я внутренне всегда готова. Ты только команду дай. Вот хоть сейчас, пока медсестры нет. Он покачал головой, страшно довольный, и буркнул: – Охота тебе смеяться над женатым человеком. – Потом взял меня за руку и вздохнул: – Рассказывай. – О моей любви и ожидании неземного блаженства? – О том, что раскопать успела. – Нет, я только о любви. Все остальное тебе противопоказано. Хочешь, я красочно обрисую… – Ты меня на грех-то не наводи. – Так это как раз моя мечта: предаться с тобой пороку… – Ольга, – сказал он и взглянул сурово, а я вздохнула: – Лялин, нельзя тебе о делах думать. Вот встанешь… – Нет, ты смерти моей хочешь, – разозлился он. – Чтоб я здесь бревном лежал и мыслями себя изводил… Докладывай. – Первое и основное: мне очень без тебя скверно, мой друг и товарищ. Оттого и расследование не задалось. Топчусь на месте. Хотя новости, конечно, есть, но все неутешительные. Далее я доходчиво, но коротко поведала о том, что успела разузнать, пока Лялин находился без сознания. Он слушал, кивал, не задал ни одного вопроса, что было удивительно. – Значит, вернулись к исходной точке? – Вернулись, – сокрушенно кивнула я. – Чувство у меня какое-то странное, – пожаловался Лялин. – Лежу, таращусь в потолок, об этих убийствах думаю. И все мне кажется: ответ простой, прямо на поверхности, а в руки не дается. – Ты лучше о здоровье думай. Убийца от нас никуда не денется. – Я кашлянула, прикидывая, сказать или нет, и сказала: – Стрельбу устроили люди Сотника. Говорят, у него зуб на тебя. – Есть такое дело, – кивнул Лялин. – Ишь ты, решился, значит. Долго терпел, крысеныш. – У него, по слухам, большие неприятности. В подполье ушел. – Лучше ему там и оставаться. Тагаев, говоришь, в бегах? – вдруг спросил он. – В бегах. – А прячется в твоей квартире? Я только головой покачала. – Ну, Лялин… – На самом деле сообразить не трудно. И не только мне. Ты поосторожней. – Он о чем-то задумался, а я сидела тихо, потом приподнялась, боясь его потревожить. – Ладно, пойду я. – Постой… – Он взял меня за руку, посмотрел так, что сразу стало ясно: сейчас осчастливит. Я-то боялась, так и не решится, но вот все-таки надумал. – Детка, ты прекрасно знаешь, кто у нас контролирует игорный бизнес, а также проституцию и прочие весьма неблаговидные предприятия. – Ну… – Что “ну”? |