Книга Семь понедельников подряд, страница 72 – Татьяна Рябинина

- Я должен верить?

Опять! Еще один Владлен. «Скажите, девушки, а почему я должен вам верить?» – кажется, так он спросил. Впрочем, я на его месте тоже, наверно, засомневалась бы. Вообще, вся эта история – глупость несусветная.

- Как хотите. Можете проверить. Кулонов нет. Ни у меня, ни у нее. Монетки у Светки. Если вы думаете, что мы куда-нибудь все уже снова зарыли... Ну, не знаю. Я понимаю, можно было в гестапо или на Лубянке человека пытать, чтобы он другого оговорил. Но если вы мне утюг на живот поставите, и я что-нибудь от боли придумаю, там все равно ничего не окажется. Так и будете пытать, пока не помру? Так все равно это вам ничего не даст.

- Логично излагаешь, - хмыкнул Протасов. – Хорошо, спросим твою подругу. Утречком. Утро вечера мудренее. А до тех пор здесь побудешь.

Меня отвели на застекленную веранду, где из мебели был только пластиковый столик и пара табуреток. На одну из них уселся, привалившись к стене «племянник» – мой страж.

- Как тебя зовут-то? – спросила, пристраиваясь в углу на корточках.

Ответ цитировать не рискну – уж больно забористо.

- Надо же, каких только имен у людей не бывает, - пробормотала я, словно бы сама себе, на что последовало опять же не слишком вежливое предложение заткнуться. Ну что ж, пусть по-прежнему будет «племянник».

Хоть бы утро скорей. Ноги скоро затекли, и я уселась прямо на пол, не слишком чистый. Ну и плевать! Я утешала себя совсем нехристианским злорадством, представляя, как утром будет выкручиваться Светка. А уж если еще и червонцы отнимут... И таких потрясающих картинок себе навоображала, что и не заметила, как задремала.

- Просыпайся! – грубо тряхнул меня за плечо «племянник». – Сейчас вам будет... очная ставка.

Солнце уже стояло довольно высоко. Наверно, не меньше девяти часов. Где-то громко гоготали гуси и вопили мальчишки.

«Племянник» встащил меня в комнату, где уже сидела, затравленно глядя по сторонам, Светка. Увидев меня, она оживилась и по-змеиному заулыбалась, словно предвкушала что-то очень приятное для себя – и отвратительное для меня. Похоже, денежки у нее пока отбирать не стали.

- Ну что, девицы, поговорим? – Протасов уселся на прежнее место, на диван. Он был в тех же брюках, но рубашка уже другая, не белая, а светло-зеленая.

Мы со Светкой оказались рядышком на стульях. Она косилась на меня и разве что не шипела. Мое злорадство как-то вдруг съежилось и потухло, и я почувствовала дикую усталость. Скорей бы все это закончилось.

- Так вот, Светлана, Ольга утверждает, что вы не нашли ничего, кроме нескольких золотых монет, которые находятся у тебя.

Светка фыркнула и снова злорадно покосилась в мою сторону.

- А Светлана, в свою очередь, утверждает, что вы нашли клад. И не какие-то там монетки, а драгоценности. Много драгоценностей. И что ты их спрятала. Где – ей не сказала. И что из-за этого вы с ней поссорились.

- Что?! – опешила я. – Ты что, совсем сдурела?

Светка довольно улыбалась, скромно глядя себе под ноги. По принципу «сделал гадость – на сердце радость». Мое прежнее желание дать ей пинка возросло до вселенских масштабов. Как-то Борька рассказывал, что у них в классе есть один мальчик, которого вечно все бьют. Он ходит, ноет, ко всем пристает, дразнится, ябедничает. Его бьют, он плачет и снова вредничает и ябедничает. Короче, всячески нарывается. «Знаешь, мам, мне постоянно хочется ему навешать. Даже когда он ко мне вообще не подходит. Просто когда я его вижу». Я пыталась объяснить, что это не слишком достойное чувство, но, похоже, не преуспела. А сейчас испытывала то же самое.

- Все это вранье. Ничего мы не нашли, - я пыталась говорить спокойно и убедительно, но голос все равно истерично дрогнул.

- И кому же я должен верить? – Протасов наклонил голову вбок и стал похож на старого попугая.

- Видите, как она дергается? – подала голосок Светка. – Боится. А вы дружка ее приведите. Брата попадьи. Наверняка вместе прятали. А даже если он и не знает... Ну, вы, я думаю, найдете способ ей язык развязать.

- Ну ты и тварь, - выдохнула я. Чего-чего, а такой подлости я от нее никак не ожидала. Хотя... Чему тут удивляться. Достаточно вспомнить, что она сделала со своим Максимом. Но сейчас-то! Неужели это все из-за Жени? Или по врожденной стервозности?

- Дельная мысль. Ну-ка, Алик, сгоняй агронома.

Оказавшийся Аликом «племянник» вышел во двор и начал что-то втолковывать Володе. Хлопнула калитка – агроном ушел. Алик вернулся в дом.

- Подождем... твою мать, - пропел он.

Продолжая довольно скалиться, Светка сидела и с преувеличенным вниманием разглядывала свои ногти.

- Это еще что, - тихонько прошипела она. – Увидишь, что дальше будет.

Не в силах больше сдерживаться, я изо всех сил ударила ее в левый бок. Коротко вскрикнув, Светка кулем шлепнулась на пол и замерла.

- Что это с ней? – удивился Алик. – Ты что сделала, идиотка?

- Вылейте на нее ведро воды, - посоветовала я. – Сразу очнется.

Но, похоже, Светка действительно потеряла сознание от боли. Хотя я и не задела ее рану, но все равно потревожила. Облачком пробежало легкое угрызение, но я его отогнала.

Светку аккуратно складировали на диван – Протасов подвинулся и сел у нее в ногах.

- Будешь дергаться, свяжем, - предупредил он меня. – Хотя где-то я тебя понимаю.

Время шло. Допотопные ходики громко тикали, кошачьи глазки бегали туда-сюда. Светка очнулась, с демонстративным стоном приоткрыла один глаз, но никто не спешил реагировать. Подождав, она снова закрыла глаза и замерла. Протасов сидел, подперев голову кулаком, и о чем-то напряженно размышлял. Алик устроился на стуле у дверей, вытянул ноги поперек проема и что-то тихонько мурлыкал себе под нос.

Я попробовала взять себя в руки, успокоиться и трезво оценить обстановку. Сбежать вряд ли удастся. Конечно, пока мне пистолетом в лоб никто не тыкал, но это не факт, что его нет. Дверь отпадает. Окно? Окно открыто, но прямо под ним куст сирени, из-за него в комнате совсем темно и сыровато. Да и не успею я, наверно.

Я закрыла глаза и принялась молиться, в надежде на то, что Женя с отцом Александром уже уехали в Пичаево за Леной.

В напряженном ожидании прошло минут пятнадцать. Наконец Володя вернулся.

- Нет его, - доложил он. – Ни его, ни попа. Церковь закрыта, дом закрыт. Говорят, в район уехали.

- Ничего, подождем, - невозмутимо отозвался Протасов. – Посиди здесь, с нами.

- Да я... Мне... на работу надо, - замялся Володя.

- Посиди, посиди. Работа, как говорится, не хрен, стояла и стоять будет.

Словно и не у себя дома, агроном робко пристроился в уголке. Сейчас он был похож даже не на мопса, а на жирного трусливого хомяка. Неизменную белую панаму он мял в руках, пока она совсем не превратилась в тряпку.