Онлайн книга «Мезенцефалон»
|
Последним рейсом я притаранил водку, а Китаец уже вовсю сосредоточенно дегустировал «Жигулевское». – Ты это, Бриг, – сказал он, – вовремя мне позвонил. Я уж хотел по улице пройтись. – Ты не работаешь, что ли? – Да притормозили тут столярку на коттедже. Хозяин пока за границей, сказал – вернусь, рассчитаемся. Ну, пока он ездит, я решил бухануть по-человечески. – А до этого не по-человечески? – Ну, на коттедже много не выпьешь. Так, чекушку до обеда, да пузырь после растягивается… Ну, давай, за встречу! Давно тебя не видел. Давай по половине только. Сто пятьдесят залпом – многовато. Да и спешить некуда… Мы чокнулись дешевым пластиком, отчего он не издал ни звука, а просто прогнулся. Когда мы задрали вверх головы, над нами пролетела птица. Она шла высоко и страстно махала крыльями. Мы ее увидели одновременно, проводили взглядом, а потом прокомментировали. – Эт не наша собачка, – вспомнил Китаец бородатый анекдот. – Ага! – ответил я. – Эт наркомановская! И мы заржали… …К двум часам ночи я попал домой. Пьян был сильно, но вел себя адекватно, потому что успел проспаться днем на хозяйском коттедже у Китайца. Там мы что-то жарили на костре, потом орали песни, потом пили с соседскими рабочими, потом зигзагами гонялись за какими-то девками по коттеджному поселку на тракторе, потом снова орали, потом за нами гонялись охранники вышеупомянутого поселка, потом мы исчезли, как нашкодившие коты, через дыру в заборе, потом снова оказались за железными столами у пивного ларька, потом снова пили, потом прилетели летучие мыши… В конце мы синхронно включили каждый свой автопилот и откланялись. – Эт не наша собачка, – вспомнил Китаец, падая в нирвану. – Ага! – выдохнул я. – Эт наркомановская! Сдается мне, больше мы за весь день ничего более осмысленного не сказали. А к двум ночи я попал домой. Открыл дверь, включил компьютер, принес из холодильника водки, нашел порно и включил фильм. На экране возникло слово «Private», и какой-то волосатый стал пялить раком какую-то гладенькую. Предполагается, что при просмотре порно у зрителя должен вставать хуй. Но у меня не вставал. То есть он приподнялся, скажем так, на локте, спросил, что происходит, не получил ответа и снова заснул. Но порно было лень выключать. Поэтому они там еблись, а я думал. После Китайца почему-то хорошо думается… Ангел, сердце моё смеётся… Перезвон, мерцание, хохот… Мне всего чуть-чуть остаётся… Мне уже не страшно, а плохо. По ступеням сухим, брусчатым, Вдоль стены гранитной, отвесной Я иду, ладони печатаю – Николаевские, манифестные… Розовые тела на экране причудливо мелькали. Пару раз они закрутились совсем уж по-йоговски. От необычной позы у мужика исказилось лицо, на котором явственно читалось количество хуев, которые он запихал бы режиссеру и оператору, будь его воля. Но воля была не его, и режиссер был в сравнительной безопасности. Зато по полной программе это все доставалось гладенькой женщинке с большими сиськами. В какой-то момент секс стал настолько походить на тяжелый, однообразный труд, что оператор решил поснимать интерьер. Видимо, режиссер это тоже заметил и решил сменить если не хуй, то хотя бы позу. Когда камера вернулась обратно, радостный актер в кои-то веки лежал на спине, а ему отсасывали. Мужик благодарно улыбался, расправив онемевшие руки-ноги… Возбудить фильм о тяжелейших буднях немецких порнозвезд мог разве что подростка. Я мрачно пожалел обоих, отключил звук и тяпнул рюмку. После нескольких недель пьянки водка уже не срубала меня, а привычно вклеилась в обмен веществ. Весь этот месяц доза будет угрюмо нарастать. Еще через два мозг привыкнет к запредельным порциям. Что будет потом, я не знаю. Возможно, это последний год моей жизни. Возможно, нет. Я лег на спину. Диван качнулся, как плот, и поплыл по реке. Надо мной медленно проплывало безмятежное звездное небо. Мелькнул метеорит, но я даже и не попробовал загадать желание. Не успел. – А кто-то успел, – сказал Сашин голос. Я сел на бревна. На том конце плота стоял Зоткин в чем-то длинном типа плаща и смотрел вперед. Ласково шумела вода. Впереди ничего не было. По крайней мере там, куда смотрел Саша. – Есть такая притча… – продолжил он. – Рассказать? – Конечно! – обрадовался я. – Ну, в общем, на одном острове жили два монаха-отшельника. Старый и молодой. Один все сидел в лотосе, улыбался и что-то мурлыкал себе под нос. А второй носился по острову. То костры разжигал, то шалаши строил. Гормоны, сам понимаешь. А ниже по течению в деревне праздник намечался… – Откуда узнали? – спросил я. – Да какая разница… Мессидж получили. По мылу. Не в этом дело. А лодки нет. А попасть надо. А праздник большой, религиозный, одним словом. Молодой, как узнал, – кинулся деревья рубить и плот вязать. Упарился весь. Несколько дней фрегат свой проектировал и в жизнь претворял. А старый все сидел в лотосе и не отсвечивал. В назначенный день, время «Ч», так сказать, молодой свою конструкцию на воду спустил, шестом оттолкнулся и поплыл. Но и старый встрепенулся. Встал и, не открывая глаз, шагнул в реку. Там как раз проплывало огромное дерево. Прекрасно сбалансированное самой, так сказать, флорой. Он на него попал, сел в лотос и снова замурлыкал. Добрался до деревни и неплохо оттянулся на сейшене. Вот. – Что – «вот»? – Здесь должна быть мораль для пропорции. Запиши, а то забудешь. «Твое дерево мимо тебя не проплывет». – Где-то я уже слышал… – Тебе отец рассказывал, но ты забыл. Просто напоминаю. Засрал ты свои мозги мусором. – А ты так, блядь, нет! – усмехнулся я. – И я. Да все мы, пока живые, всякую хуйню думаем, как тот Пятачок. Ничего, что я без доклада и мертвый? – Ничего. Мне, вообще-то, все равно – какой ты. А куда мы плывем? – Да я ебу? Темно все… – В деревню, может? На посиделки? Почему-то ж ты вспомнил про монахов. – Да это не я вспомнил. Это ты забыл. – А… Тогда, может, – я умираю? – Хм. Не сегодня. Тебя устроит не сегодня? – Да мне все равно. Можно и сегодня. Что не вижу я разницы, глядя на тебя. – Между чем? – Ну… Между твоим миром и моим. Как у Марка Твена – мысль, блуждающая в бесконечном пространстве. Что у нас, что у вас – один хрен. И точно так же ты не знаешь, куда мы плывем… Так почему тогда не сегодня? Это… знаешь, иногда меня спрашивали на работе – ты чего домой не бежишь, время же?.. А я сижу, херню какую-нибудь компилирую. А домой приду – то же самое буду делать. Асоциальный муравей. Так какая разница – где? |