Онлайн книга «Дальтоник»
|
Оказывается, она по-прежнему католичка. Такая же, как ее ирландские тетушки. Кейт перестала ходить в церковь после смерти отца, вложив остатки веры в работу. Вначале полицейскую, затем по подготовке диссертации, позднее — в фонде. Ее храмом стала работа. Но сейчас это понадобилось Кейт. Свечи, горящие рядом с портретом Ричарда, немного добавляли сил, успокаивали. Она надела его пижаму, подвернула штанины и осторожно села на постель. Сегодня весь день Кейт держалась стойко. Но теперь уже не могла скрывать горе. Она бросила взгляд на ту часть постели, где спал Ричард, — на ровно застеленное одеяло, взбитую подушку, — прислушалась к словам блюза, который исполняла Джоан Арматрадин своим глубоким низким голосом, — «ты нужен мне, нужен…» — и наконец дала волю слезам. Глава 10
Он перебирает газеты, разбросанные по полу рядом с кушеткой. Там написана какая-то чепуха. Натюрморт с вазой в голубую полоску? «Понятия не имею». «И мужчина? Я не помню никакого мужчину. Может, я сделал это в бреду? Не исключено. Мне иногда вообще кажется, что все сон». Он трет пальцами воспаленные глаза. «Всех остальных я отлично помню. По какой причине выбрал, и так далее. А мужчину — нет. Почему?» «Иногда мне кажется, что я схожу с ума, иногда…» Он смотрит на прислоненные к стене две последние картины. Пряди волос, замазанные кровью. Если был какой-то мужчина, то должна быть и третья картина. Почему же ее нет? Потому что не было никакого мужчины. Он бы помнил. Он не сумасшедший. «Иногда мне кажется, что я схожу с ума, иногда…» — Заткнись! Он закрывает глаза и видит девушку. Она стоит под уличным фонарем, натягивает на колени мини. «К ней я подготовился плохо. Было, конечно, несколько ярких секунд, но этого мало. Очень мало. Вся беда в том, что я не знаю, как это продлить». Он берет другую газету, где говорится об убитой девушке, которую выловили из реки. Здесь нет никаких сведений. Это хорошо. «Нет, это здоррр-р-р-рово, здоррр-р-р-рово, здоррр-р-р-рово!» — Погоди, Тони! Я думаю! — вскрикивает он и тут же спохватывается. — Извини, Тони. — Он не хочет обижать старого друга. На Тони можно положиться, как и на Бренду, Брендона, Дилана, Донну. Порой на Стива тоже, но не на Дэвида, которого он считает похожим на себя и потому не доверяет ему. Он снова берет небольшую сильную лупу, без которой не способен читать. Чернильно-черные слова на газетной странице похожи на гигантских муравьев. Странно, что их волнует судьба этих проституток. Кому они нужны? А вот мужчина другое дело. Адвокат, богатый человек. Он прочитывает все, что написано об этом в «Пост», затем берет «Нью-Йорк тайме», внимательно изучает небольшую фотографию с подписью «Ричард и Кейт Ротштайн». Женщина кажется ему знакомой. Он определенно где-то видел ее. Лупа превращает и без того зернистые изображения в абстрактный узор из черных точек. Ту часть заметки, где говорится о жене убитого, он прочитывает несколько раз. Историк искусств. Ис-то-рик. Ис-то-рик. Это же неправильно. Ведь она женщина. Значит, нужно говорить «историчка». Выходит, он все же не дурак. А? «Иногда мне кажется, что я…» — Заткнись! Он пытается унять шум в голове, вглядывается сквозь лупу в текст. «Миссис Макиннон-Ротштайн широко известна в мире изобразительного искусства, крупный эксперт по современной живописи…» Он закрывает глаза и улыбается, воображая, как эта историчка искусств смотрит на его картины. Плиточный пол комнаты вещественных доказательств расцвечивали прямоугольники утреннего света, но от этого она не становилась уютнее. — Познакомьтесь, специальный агент Марти Грейндж, — сказал Флойд Браун. Перед Кейт стоял крепко сложенный мужчина, похожий на Попая. [17] Рост примерно метр семьдесят пять. Рукава рубашки закатаны. Желтый галстук. Накрахмаленный воротничок, видно, туговат, потому что толстая шея покраснела. Он выпятил широкую грудь, как солдат, приготовившийся к строевому смотру, посверлил Кейт своими маленькими острыми глазками и шумно откашлялся. — Слышал о вас. — Надеюсь, только хорошее. — Кейт улыбнулась. Он на улыбку не ответил. — Агент Грейндж представляет Манхэттенское отделение ФБР, — пояснил Браун. — Он будет работать вместе с нами над расследованием этого дела. — Великолепно, — отозвалась Кейт. Самым примечательным в Марти Грейндже был его взгляд. Он сфокусировал его на какой-то точке слева от Кейт, хотя смотрел на нее. Эту технику Марти разработал давно и успешно использовал в общении как с коллегами, так и с преступниками. Срабатывало одинаково хорошо. Люди чувствуют себя неуверенно, если не могут определить, куда направлен твой взгляд. Чтобы предварительно оценить Кейт, ему понадобилось меньше минуты. Женщина, несомненно, толковая, носит дорогую одежду и очень самоуверенная. Конечно, Грейндж изучил ее досье и знал всю подноготную. Начиная от дел, которые она расследовала, работая в полиции, и кончая ее успеваемостью в начальной школе и фамилиями учителей. Он также ознакомился с досье на ее отца и всех родственников-полицейских. Знал подробности самоубийства матери, неизвестные ей. Любимый девиз Марти Грейнджа: «Знание — сила». Еще раз посмотрев на Кейт, он присовокупил к списку уже отмеченных недостатков еще один. Слишком красивая. Совещание группы сегодня было посвящено трем картинам, оставленным на месте преступления. Они лежали на столе, обернутые в прозрачный пластик. Номер внизу соответствовал номеру дела. Кейт достала из сумочки лупу и положила на стол. В этот момент дверь распахнулась. В комнату влетел слегка запыхавшийся психоаналитик-криминалист ФБР Митч Фримен с массивным портфелем в руке. — Я опоздал? — Да, — подтвердил агент Грейндж. Митч кивнул Кейт: — Рад вас видеть. И… — его улыбка растаяла, — примите соболезнования. — Я тоже рада вас видеть, — сказала Кейт и сразу же повернулась к картинам. Ту, что оставили рядом с ее умирающим мужем, она видела в первый раз. Однако прочь эмоции! «Я не имею на них никакого права. Это просто вещественное доказательство по делу. Картина. И все. Картина. Картина. Картина. За моим поведением сейчас наблюдают все. А Грейндж, конечно, с особым интересом». Она откашлялась. |