Онлайн книга «Не Сволочи., или Дети-разведчики в тылу врага»
|
По окончании рабочего дня в военкомате Золотухин шел к себе, на второй этаж здания райотдела НКВД, где располался и его кабинет, здесь часов до двух ночи занимался уже своими, контрразведывательными делами. Их тоже хватало. Однажды в военкомат пришел рослый, красивый парень. Золотухин невольно обратил внимание на его ясные серые глаза под изогнутыми своеобразно, уголком, густыми бровями. На вид парню было лет восемнадцать (таких добровольцев в армию принимали), но, как выяснил военком майор Шустов из его новенького паспорта, ему только в марте исполнилось шестнадцать и он только что перешел в десятый класс… Меж тем, воспользовавшись неподготовленностью Красной Армии к началу войны, германские войска, невзирая на упорное сопротивление, наступали по всему фронту, захватывая все новые и новые города и населенные пункты. И повсеместно буквально с первых дней оккупации на этой территории возникали партизанские отряды и группы подпольщиков. 29 июня 1941 года Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) направили директиву партийным и советским организациям прифронтовых областей. Директива, в частности, предписывала создавать в занятых врагом районах партизанские отряды и диверсионные группы, всюду и везде создавать для врага и его пособников невыносимые условия, срывать мероприятия противника. 18 июля ЦК ВКП(б) принял постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск». Постановление предписывало руководителям местных партийных и советских организаций всех уровней лично возглавить эту борьбу, чтобы придать ей самый широкий размах и боевую активность. По тому, как тревожно развивались события на фронте, Золотухин, как человек здравомыслящий, понял, что постановление это вскоре распространится и на него, а потому надо действовать с опережением событий. Для него, кадрового сотрудника органов госбезопасности, это прежде всего означало подбор людей для ведения в Людинове разведывательной, подпольной работы в случае оккупации города и района немцами. Военком Шустов парня, разумеется, завернул, буркнув в тысячный раз фразу, которую произносил уже не одному такому добровольцу: — Подрастешь, сами призовем. Еще успеешь навоеваться. Когда расстроенный парень вышел, Золотухин последовал за ним и нагнал в коридоре. — Что, воевать хочешь? — Хочу, — парень внимательно взглянул на Золотухина, — товарищ сержант государственной безопасности. А парень разбирается в званиях, — уважительно подумал Золотухин, потому что обычно люди, видя «два кубаря» в петлицах, называли его на армейский лад «товарищ лейтенант». — Как зовут? — Алексей Шумавцов. — Не сын ли Шумавцова Семена Федоровича? — Сын… Золотухин немного знал заместителя начальника железнодорожного цеха Локомобильного завода Шумавцова-старшего, знал с наилучшей стороны. Да и сын ему понравился. — Что ж, если уж так хочешь воевать, то будешь воевать. Приходи ко мне сегодня вечером, часов в восемь. — А куда? — У парня загорелись глаза. — Знаешь, где райотдел НКВД? Это рядом с хлебозаводом. — Знаю. — Поднимешься на второй этаж, кабинет номер пять. — Приду. — Только вот что… Об этом никому ни слова. Если милиционер внизу не будет пускать, скажешь, что идешь к Золотухину Василию Ивановичу по вызову, но свою фамилий ему не называй. Все понял? — Так точно, товарищ… — Василий Иванович. Вечером Золотухин откровенно поговорил с Шумавцовым, объяснил ему, в чем будут заключаться его обязанности в случае оккупации города, предупредил о риске, который неминуем в работе любого разведчика, тем более в военное время, когда, если провал, его ждет неминуемая смерть, и не быстрая, а мучительная, под пытками. Шумавцов не колебался. У этого парня, который нравился Золотухину все больше, характер был твердый и решительный. Потом начались занятия. Золотухин учил Шумавцова, как различать воинские звания германской армии и рода войск, как определять виды военной техники, типы танков и артиллерийских орудий, их калибр, учил основам топографии и азам специальных дисциплин — как незаметно для окружающих вести наблюдение и как самому от наблюдения уходить, как соблюдать необходимую конспирацию и тому подобному. На одном из занятий командир сказал: — Теперь вот что… Сам понимаешь, Алексей, один ты много не сделаешь. А нам нужны будут глаза и уши во всем городе. Начни подбирать себе боевых товарищей. Таких, на кого ты можешь положиться, как на самого себя. Есть у тебя такие? — Есть, конечно, — с жаром ответил Алексей. — Шура Лясоцкий, Толя Апатьев… — Тут он запнулся и, почему-то покраснев, спросил: — А девушек можно? — Можно, — тяжко вздохнув, с неохотой согласился Золотухин. Ох, как не хотелось ему вовлекать девушек в это совсем не девичье дело — подпольную работу в оккупированном гитлеровцами городе. Он уже многое знал об Алексее Шумавцове — и, естественно, не только от него самого. Догадывался, и о каких девушках подумал Алексей, задавая свой вопрос, — сестрах Хотеевых, Александре и Антонине. Для него не было секретом, что с младшей из них — Шурой, Алексей дружил, хоть и был моложе ее. Алексей Шумавцов родился 17 марта 1925 года. Так уж вышло, что по семейным обстоятельствам — многодетности Шумавцовых — он рос и воспитывался с семи лет большей частью не в Людинове у родителей, а в поселке Ивот Дятьковского района (это километров тридцать от Людинова), в доме своего бездетного дяди по матери Якова Алексеевича Терехова и его жены Натальи Михайловны. «Тетя-мама» раньше была учительницей. Она много занималась дома со способным мальчиком, и в результате после первого класса его перевели сразу в третий. В местную школу Алеша ходил по девятый класс включительно, а в Людиново к родителям приезжал только на каникулы. В Ивоте многие вообще считали его родным сыном Тереховых, потому даже в классном журнале он был записан как Алексей Терехов, и в комсомольском билете, полученном в седьмом классе, тоже проставлена эта фамилия. Среди одноклассников, да и не только их, Алексей пользовался уважением, почему и был избран заместителем секретаря комсомольской организации школы. Комсомол той поры на уровне первичных организаций еще не был напрочь заформален и бюрократизирован, вокруг него, особенно в малых городах и населенных пунктах, действительно строилась вся жизнь учащейся и рабочей молодежи. Еще было известно об Алексее, что он любит читать, любит ходить на охоту (приучил дядя), любит играть в футбол и мечтает по окончании школы поступить в военное летное училище. Летчики и полярники в ту предвоенную пору пользовались всенародной любовью. Однажды, по окончании восьмого класса, Алеша подбил несколько одноклассников съездить в Бежицу с единственной целью — совершить прыжки с имеющейся там парашютной вышки. Эта поездка (не говоря уже о самих прыжках) стала для ребят большим событием. Как-никак испробовали характер. Прыгать-то с вышки хоть и считалось делом безопасным, а все же страшновато… |