Онлайн книга «Второй Саладин»
|
Он вдруг с внезапной пугающей страстью грохнул кулаком о стену у нее за спиной. – А мы не отступили ни на пядь. Потом был бой, он шел трое суток без перерыва, и если кто-то хотел сбежать, тогда было самое время. Когда вьетнамцы наконец ушли, из двух сотен человек в моей роте осталось меньше пятидесяти. – Пол, ты поранился. У тебя рука в крови. Пожалуйста, не делай… – Нет, нет! Ты должна понять, чего он лишил меня. Скотина. Скотина! Он снова в бешенстве грохнул о стену и пробил штукатурку. По руке струилась кровь. – Пол, пожалуйста, прошу тебя. Женщина опять прижала его к себе, окружила своим теплом. – Господи, ты поранишься, ты убьешь себя. Но он высвободился из ее рук. – У меня была сотня возможностей дать деру, свалить, бросить службу. Джоанна, управление бросало нас не в одну переделку, мы с Френчи жили переделками, мы любили их. Мы были специалистами по переделкам, мы искали их, на какие только безумства ни шли, чтобы угодить в очередную. Джоанна, на моей совести множество ужасных, по-настоящему ужасных вещей, но я никогда не был трусом, никогда! Он с размаху грохнул кулаком о стену. – Пол, о господи, возьми себя в руки, все хорошо. Но он не мог подавить рыдания. – Я сопротивлялся ему. Сопротивлялся как никому другому, но он так хотел влезть ко мне в голову, так хотел! Почему? Почему ему было так важно расколоть меня? Может, от этого зависела его жизнь или еще что-нибудь? Или он так ненавидел Улу Бега? Он готов был раскроить мне башку и забраться в нее навсегда. Зачем, господи, зачем? Почему? Джоанна внезапно поняла, что творится у Чарди в душе, и так спокойно, как только могла, сказала этому плачущему, истекающему кровью мужчине: – Пол. Его там больше нет. Нет. – Нет, есть, – возразил Пол, яростно непоколебимый в своей убежденности. – Ты можешь прогнать его оттуда. Можешь избавиться от него. – Нет, никогда. Он там, внутри. – Пожалуйста, послушай меня. Пожалуйста, прошу тебя. Она пыталась успокоить его и сама плакала. – Пол, мы справимся. Боже, ну и парочка. Мы с тобой просто готовые кандидаты на свалку, ты и я. Господи, как же нас искорежило, боже мой, настоящий цирк уродов. Эта квартира – столица всех уродов Америки. Теперь Джоанна даже смеялась. – Мы справимся, клянусь тебе, мы еще им покажем. Мы научимся прощать самих себя – клянусь, мы этому научимся. – Мы поможем Улу Бегу. И нам станет легче. – Это поможет нам. Исцелит нас. Она протянула руку к его шрамам и коснулась их. Ее палец повторил очертания самого страшного рубца, скользнул вдоль завитка – расширяющейся вселенной, спиральной галактики с разбегающимися витками. – Ох, Пол. Ее голос пробился сквозь пелену его ярости, его всепожирающей ненависти к самому себе, и они принялись ласкать друг друга. Губы их встретились, и тела напряглись от физического голода. Его охватило пронзительное желание, но в тот самый миг, когда он овладел ею, где-то внутри головы раздался голос русского. * * * Наступили сумерки. В квартиру позвонили. Чарди не сразу сообразил, что это за звук. Джоанна подошла к стене и спросила в домофон, кто там. Чарди различил имя Ланахан. – Пол, – позвала она. – Это за тобой. – Я слышал, – нетвердым голосом ответил он. – Скажи, что я иду. * * * Кудесник из техотдела вел фургон по кембриджским улицам к мосту через реку Чарльз. Они выехали на шоссе, повернули в сторону Бостона и через несколько минут оказались на эстакаде, ведущей на 93-е шоссе по направлению к туннелю Кэллахана. – Куда мы едем? – наконец нарушил молчание Пол. Ланахан сидел впереди и на вопрос не оглянулся. – Вы целый день были у нее? – Куда мы едем? – повторил Чарди. – Предполагается, что я должен быть в состоянии отчитаться перед руководством, где вы находились весь день. Вы были у нее? – Я делал свою работу, Майлз. Большего тебе знать не требуется. Я перед тобой не отчитываюсь. Ясно? Ланахан задумался. Наконец он сказал: – Мы едем в аэропорт. – Я думал, целью этого мероприятия была Джоанна. – Ну, вы-то свое дело сделали, – заметил Ланахан. – Не зли меня, Майлз. Я найду, чем тебе ответить. – Да вы грызетесь не хуже, чем муж с женой, – подал голос кудесник из техотдела. – Крути свою баранку, – буркнул Ланахан. – Нам нужно успеть на самолет. Он взглянул на часы. – Не хочешь рассказать мне, в чем дело, Майлз? Ланахан выдержал драматическую паузу из каких-то дурацких соображений, на которые Чарди было ровным счетом наплевать, и сообщил: – По-моему, нам известно, куда направляется Улу Бег. И это не Бостон. Чарди едва не улыбнулся. Только что он кое-что узнал – кое-что такое, чего по замыслу Майлза ему знать не полагалось. Почему Майлз был не в духе, хотя весь день отдыхал? Теперь Чарди знал почему. «Ах вы твари», – подумал он. – Лучше расскажи мне, Майлз, – произнес он. – Послушайте, – Ланахан обернулся. – На каком уровне вы вели с ним политический диалог во время операции? В Лэнгли захотят это узнать. – Все было очень просто. – Вы когда-нибудь обсуждали истоки операции, ее политический контекст? – Это было несколько лет назад. Я не помню. – А лучше бы вспомнить. – Да ничего особенного мы не обсуждали. Он был очень любознательным. Преклонялся перед Америкой. Был неплохо знаком с разными американскими деятелями – слушал Би-би-си, как и все на Ближнем Востоке. – А Джоанна? – Она разговаривала с ним, разумеется. Она ведь знает курдский язык, помнишь? – О чем? – Откуда я знаю? Обо всем. Она пробыла там семь месяцев. Ланахан кивнул. – Мы только что получили потрясающую новость. Один из наших аналитиков – говорят, у него башка варит что надо, – наткнулся на строчку поэмы, которую Улу Бег написал в пятьдесят восьмом. Вы знали, что он поэт? – Они там все поэты. И все помешаны на мести. Это меня не удивляет. – А потом он наткнулся на анонимную политическую листовку, написанную много лет спустя, сразу же после «Саладина-два». Ее выпустила радикальная политическая группировка, которая именует себя «Хез». Знаете, что это значит? |