Онлайн книга «Второй Саладин»
|
– Я нашел его, – сказал мальчишка. Тревитт так и видел Йоста Вер Стига. Представлял, как будет пытаться все объяснить. «Понимаете, мы подумали, что нашли человека, который переправил курда через границу. И решили, что можем узнать у него, не был ли…» Вер Стиг начисто лишен способности выражать свои чувства. Ярость будет клокотать у него внутри. Тревитт ощутит ее в сдержанных жестах, в плотно сжатых губах, в холодном рукопожатии. «Вы отправились в Мексику?» «Э-э… да». Можно свалить все на старину Билла. «Понимаете, старина Билл сказал, что…» Но Вер Стиг может сотней способов дать ему понять, что он ничтожество. «А вы что там делали?» «Ну, э-э…» «Разве вы не прикрывали Спейта?» «Нет, я э-э… упустил его из виду». А Чарди будет смотреть на меня, как на ни на что не годного сопляка. А Майлз, отвратительный коротышка, станет злорадствовать. Еще одного соперника можно сбросить со счетов, еще один потенциальный конкурент не оправдал доверия, погорел. Майлз будет улыбаться, демонстрируя свои уродливые зубы, и довольно потирать ручки. – Кого – его? – спросил Тревитт. – Того парня. – Какого парня? – Ты знаешь. – Ни хрена я не знаю. Кого, ты, постреленок… Он шутливо набросился на мальчишку и промахнулся. Тот со смехом увернулся. – Ну, его. Его. Бармена, Роберто. – Роберто? – Роберто, бармена. Который не хотел держать язык за зубами. Помнишь? Конечно, Тревитт его помнил. Зато не помнил, как выкладывал маленькому мексиканцу свою печальную повесть. – Я тебе рассказывал? – Ну да. Ты прибежал из бара. Из «Оскарз». Говорил, чтобы я держался от него подальше. Скверное место. Бармен скверный человек, злой человек. Пожалуй, Тревитт смутно припоминал что-то такое. – Так что теперь ты можешь пойти и убить этого Роберто. Ножом. Идем, я покажу тебе, где он живет. Вспори ему брюхо. Мой брат сделал так с одним парнем, до сих пор сидит в тюрьме. – Ты слишком много смотришь телевизор. – У нас нету телевизора. Что ты будешь делать? Зарежешь эту свинью? – Не знаю, – признался Тревитт. * * * Мальчишка ткнул куда-то в темноту. – Вон там. Это он. Тревитт взглянул в направлении, куда указывал маленький палец, и увидел дом в окружении четырех точно таких же, не отличающийся от них ни в лучшую, ни в худшую сторону – блочную хибарку с плоской крышей и без окон. – Ты точно уверен? – Точно? Точнее некуда. Месяц улыбался с неба в теплой ночи. Они с мальчишкой находились на какой-то грязной улочке на юге Ногалеса, на расстоянии многих миль от уютного сарая Тревитта. Они притаились в какой-то канаве, в которой, похоже, были нечистоты. Впрочем, может, и нет, может, у него снова разыгралось воображение? – Ну, если ты ошибся, смотри у меня, amigo. – Ничего я не ошибся. Ты ведь мне заплатишь, да? Дашь Мигелю немного денежек? – В данный момент мне не на что купить даже энчиладу. [32] Он взглянул на часы. Почти пять, скоро рассвет. – И Роберто, – сказал Мигель. – Роберто скоро появится. Увидишь. Начинало светать, и мало-помалу стал проявляться знакомый пейзаж – лачуги на грязной улице, вездесущие куры, спящие собаки, повсюду лужи, разбросанный мусор. Наконец, на этой застывшей картине показался мужчина – вернее, юноша, – идущий по улице. – Он сегодня поздно, – заметил мальчик. – Давай убей его. – Я хочу просто поговорить с этим малым. – Видел бы ты, что мой брат сделал с тем парнем. Он прямо кишки из него выпустил. Он… – Тише ты, черт тебя побери. Бармен приближался, обходя лужи. Его лицо показалось Тревитту знакомым, хотя наяву он оказался тоньше и изящнее, чем запомнилось американцу. Волосы напомажены и прилизаны, над верхней губой темнеет тонюсенькая ниточка усиков. На нем были угольно-черные брюки с белой плоеной рубахой и кожаная куртка. На вид ему можно было дать лет восемнадцать. Он шел, держа руки в карманах. Тревитт когда-то занимался дзюдо, хотя никакого пояса так и не получил, и, когда парнишка замешкался у ворот, прямо напротив него, американец в два мощных прыжка выскочил из канавы, обхватил Роберто обеими руками и быстро и без церемоний уложил на обе лопатки. Бармен завопил, но Тревитт заломил ему руку, и тот быстро угомонился; тогда он столкнул мексиканца в канаву и сам прыгнул следом. Он дважды с силой саданул своего пленника под ребра и с силой стиснул его запястье. Такая жестокость была совершенно излишней: Роберто не оказал никакого сопротивления и только повизгивал, получая очередной удар, но Тревитт вымещал на нем всю свою злость и досаду. Запястье, которое он сжимал, подалось под его пальцами, Тревитт увидел в глазах Роберто страх – и ему немедленно стало стыдно. – У меня нет денег, у меня нет денег, – проскулил бармен. – Да не нужны мне твои деньги, черт тебя дери, – прикрикнул Тревитт по-английски. – Прирежь его! – завопил парнишка, наблюдая за потасовкой сверху с буйной жестокой радостью. – Заткнись, ты. Silencio! – Отпустите меня, сэр. Я один кормлю сестру, маму, двух братьев и наших собак. Не трогайте меня. – За что убили старого гринго? Давай говори, черт бы тебя побрал! Он слегка вывернул запястье мексиканца вправо. – А! Ой! Мне больно! Ой. Не надо больше. Он выбрал не ту женщину. Тревитт сильнее стиснул пальцы на запястье. – Настоящую причину, черт тебя дери! – Вы делаете мне больно! – Естественно, я делаю тебе больно. Давай, черт тебя дери, колись. Он стиснул пальцы. – А-ааааа! Закричал петух, Тревитт опасливо оглянулся по сторонам, но никакого движения не заметил, хотя ему показалось, что коза в загоне дальше по улице пошевельнулась. Он понял, что надо поторапливаться. Через несколько минут тут закипит жизнь. – За что, за что? – проревел он яростно. – А-а! Пустите меня, пожалуйста. Не делайте мне больно. Тревитт немного ослабил хватку. – В следующий раз я сломаю тебе руку. За что они убили старика? За что? |