Онлайн книга «За день до полуночи»
|
Дюйм за дюймом Григорий подбирался все ближе. Климов сидел, не шелохнувшись. 23:57.45 23:57.46 23:57.47 Григорий тронул Климова за плечо и приготовился к удару. Молодой Климов качнулся вперед, а затем рухнул на цементный пол. Раздался глухой звук и треск разбитых зубов. Климов был убит выпущенным прямо в сердце лезвием десантного ножа, торчащего у него из груди, обильно залитой кровью. Кровь текла изо рта и носа, в открытых глазах стояла пустота. – Он очень удивился, когда я убила его, – раздался голос Магды Гошгарьян, которая стояла в дверях позади Григория. – Хотелось бы мне, дорогой Тата, чтобы ты присутствовал здесь, когда лезвие воткнулось ему в сердце и глаза остекленели. – Магда, я… Он рванулся было к ней, но Магда подняла пистолет. – Он что-то подозревал. Эта маленькая сволочь была очень умной. Несколько недель так и крутил своим носом около меня. Он пришел сюда, и я убила его, Тата. Тут ее взгляд переместился на Григория, и он понял, что она сумасшедшая, просто сумасшедшая. – Я услышала, как ты шел и окликал меня по имени, а голос твой дрожал от страха. Поэтому я притворилась мертвой, и ты ушел. Тебя я тоже убью, Тата, хотя и люблю. Я люблю тебя почти так же сильно, как люблю свою страну, которая сбилась с истинного пути. И почти так же сильно, как своего любовника Аркадия Пашина, ради которого я готова умереть. Он великий человек, Тата, человек из «Памяти», а ты, Тата, просто человечек. А теперь отойди к стене. Это произойдет через несколько секунд, любовь моя. Ты ничего не почувствуешь, просто пустота и все. Взрывом тебя разнесет на мельчайшие атомы. * * * Питер стоял возле лифтовой дыры шахты, прислушиваясь к доносившейся снизу стрельбе. Шум стрельбы был просто ужасным, это были не отдельные звуки, а сплошной грохот. Слушая, Питер возился со снаряжением, застегивая его на поясе. – Простите, – обратился он к стоявшему рядом десантнику из группы Дельта, – я правильно делаю? Молодой парень посмотрел на снаряжение. – Нет, сэр, вот этот карабин надо повернуть так, чтобы прорезь была отвернута от тела. Да и сиденье на веревке вы, похоже, неправильно установили. Надо, чтобы между карабином и тормозом был небольшой зазор… Питер попытался разобраться. Нет, это ему было не под силу. – Послушайте, не могли бы вы помочь мне? – попросил он. Десантник усмехнулся, но все же наклонился и стал помогать. – Доктор Тиокол? Это был Дик Пуллер. – Как там дела внизу? – спросил Питер. – Не очень хорошо Сильный огонь. Очень большие потери. Питер кивнул. Пуллер взглянул на часы, потом оглядел десантников из группы Дельта, готовившихся спуститься вниз и вступить в бой. – Вторая штурмовая группа, приготовиться к спуску! – крикнул сержант. – Оружие проверили? – Проверили, – раздался хор голосов. – Прикрывайте друг друга, при спуске не стрелять. Баррикада в середине коридора. Итак, попарно, вперед, вперед! Десантники начали спускаться в шахту. – Возможно, подкрепление и поможет, – заметил Дик. – Ну, вот и все. – Солдат, помогавший Питеру, поднялся. – Теперь все в порядке. Веревка будет скользить потихоньку, притормаживать можете правой рукой, вы ведь правша? – Что вы делаете, Тиокол? – внезапно спросил Пуллер. – Мне надо спуститься вниз. Дик Пуллер раскрыл рот. Впервые Питер увидел удивление на его задубевшем, непроницаемом лице. – Зачем? – вымолвил наконец Пуллер. – Послушайте, они или прорвутся и остановят Пашина, или нет. Все очень просто. Питер резко взглянул на полковника. – Все не так просто. Возможен такой вариант, когда там понадобится присутствие человека, знающего панели управления и порядок остановки пуска. – По иронии судьбы он, Питер Тиокол, доктор Питер Тиокол, мыслитель-стратег, должен спускаться по веревке в шахту, чтобы принять участие в самой худшей из всех игр, которая называется война. – Это сейчас даже важнее, чем подкрепление людьми, потому что Дельта может перебить всех русских, а ракета все равно взлетит. Я должен быть там, ведь я затеял всю эту чертовщину и теперь сам должен остановить ее. Пуллер проводил его взглядом. Полковник дал команду приостановить спуск штурмовой группы. Сержант посмотрел на Пуллера, тот кивнул, и сержант еще раз осмотрел снаряжение Питера. Питер остановился у края шахты, замер на секунду, встретился взглядом с Диком Пуллером, поднял вверх большой палец, что получилось у него как-то по-ребячески, а не как у настоящего коммандос, и шагнул в шахту. Уоллс понял, где он находится. Он был внутри, буквально в самом центре мозга белых людей. Хорошо освещенная маленькая комната со всяким электронным оборудованием, телефонами, экранами и мертвыми людьми. Уоллс перезарядил свой «моссберг», потянул на себя дверь и закрыл ее, повернув здоровый штурвал запорного механизма. Позади белого парня с пистолетом, которого он только что прикончил, лежал еще один белый, обожженный, словно свинья из Северной Каролины. Кто бы он ни был, но запашок от него точно шел неприятный. Уоллс подошел к трупу и пошевелил его ногой. Да, его здорово поджарили, аж кости почернели. Так хорошо поджарили, что его можно было есть. Тут Уоллс заметил еще одного парня, подошел к нему и тоже пошевелил тело ногой. Все лицо у парня было разбито, видно, его жестоко избили. К тому же прострелена нога и на груди пузырится кровь. Вдруг глаза его задрожали и открылись. – Мои дети? – спросил он. – Приятель, я ничего не знаю ни о каких детях, – ответил Уоллс. – Ты американский военный? Уоллс не знал, как точно ответить на этот вопрос. – Да, – все-таки решил сказать он. – Они заставили меня сделать это. Я не виноват. Но я остановил генерала. Горелкой. – Ты не просто остановил этого генерала, парень, ты ему всю задницу поджарил, да и вообще подпалил изрядно. Рука парня дотянулась до запястья Уоллса и сжала его. – Передай моим детям, что я любил их. Черт возьми, я никогда не говорил им об этом, но я очень их любил. – Хорошо, хорошо, а сейчас отдохни. Если ты еще не умер, то, возможно, и вовсе не помрешь. Кровотечения я не вижу. Он стрелял тебе в сердце, но, думаю, промахнулся. А теперь поспи, что ли, пока я придумаю, что дальше делать. Понял меня, приятель? Парень кивнул и бессильно откинулся на спину. Уоллс поднялся. Вот он и пробрался в самый мозг белых людей. Дверь он закрыл, а чуть дальше в коридоре шел серьезный бой. Уоллс не видел точно, что там происходит, но и так было ясно, что там люди убивают друг друга. |