Онлайн книга «Белая голубка Кордовы»
|
— Кого? Что? — спросил он, ничего не понимая. И вдруг разом все понял. — Она пришла в сознание после операции и требует вам что-то сказать… Я иду к каталке, будьте на линии. Онемев, он ждал голоса Марго, но трубку схватил рыдающий Эмиль, сын. И с полминуты ничего не мог выговорить, задыхаясь, будто костью давясь. Наконец крикнул: — Дядя Захар! Ее били, били! Ее избили страшно, дядя Захар!.. Ей сломали ключицу, и руку… и… и… вместо лица у нее… Тут, видимо, сестра забрала у него и приложила трубку к тому, что было вместо лица Марго, и до него донесся далекий ее, хриплый и слабый голос: — Захар… беги… После чего телефон умолк, затем освобождённо и бодро загукал; и все вокруг зазвенело, залепетала-заплакала вода в фонтане. Он сел на ступеньку, встал, опять сел… Она никогда не запирала двери… Поднялся и вышел на улицу, еще солнечную, но уже неуловимо вечернюю, с одним прохожим — продавцом билетов национальной лотереи. За ним, на расстоянии нескольких шагов, бежала Мануэла, что-то беспрестанно повторяя возмущенно-жалобным тоном. Он ничего не слышал. Наконец, когда уже вышли на оживленную туристическую улицу, обернулся и сказал ей: — Оставь меня! Пожалуйста. Мне надо ехать. — Нет! — крикнула она, не обращая внимания на прохожих. — У тебя какая-то беда. Я от тебя не отстану! Так они шли к отелю. Время от времени он оборачивался и гнал ее — как прогоняют увязавшуюся кошку или собаку, топая и чуть ли не наклоняясь в поисках камешка, чтоб отпугнуть. Она останавливалась в пяти шагах, пережидая, и едва он опять прибавлял шагу, снова бежала за ним следом. Но перед входом в отель он вдруг остановился, обернулся к ней, будто в голову пришла новая мысль, и сказал: — Ладно. Пойдем, поможешь мне. Когда проходили холлом к лифту, ее окликнул портье — высокий, картинно красивый, с зализанными со лба назад черными волосами парень, и она бросила ему: «Привет, Пепе!» — даже не обернувшись. А в лифте, игнорируя величавую старую даму с засыпанными пудрой плечами и грудью, вызывающе сказала: «Ты еще не знаешь, с кем связался!» Он подумал — знаю, и слишком хорошо знаю: с проклятой кордовинской породой. В номере он молча схватил ее за плечи, усадил в кресло и, распахнув двери шкафа, принялся быстро забрасывать в чемодан вещи, не отвечая на вопросы. Наконец сказал: — Мануэля! Слушай. Сейчас я выйду отсюда без всякого багажа, будто забыл купить сигареты. Выжди минут десять, возьми чемодан, спустись и оплати счет за номер, вот деньги. Старайся делать все спокойно, неторопливо, не привлекая ничьего внимания. Не озирайся по сторонам, и никаких шашней с Пепе, черт бы его побрал. Ни с кем ни слова. Я буду ждать тебя на стоянке у Алькасара. Там моя машина, серый «опель». — Ты — шпион! — выпалила она с восторгом. * * * …Подойдя с чемоданом к машине, которую он уже вывел со стоянки, девушка деловито сказала: — Вот квитанция, вот сдача… чемодан. А я теперь знаю твою фамилию, Саккариас. Она похожа на мою. Он бросил чемодан в багажник, обошел машину, приблизился к Мануэле и взял ее лицо в ладони. — Иха… — проговорил он с нежностью. — Спасибо тебе. Я правда попал в беду, и когда-нибудь вернусь и все тебе расскажу. А сейчас у меня нет ни минуты. Она перевела взгляд в сторону, куда-то за его спину, глаза ее вспыхнули, она широко улыбнулась в его ладонях и быстро, в улыбке проговорила: — Двое мужчин в красном автомобиле на стоянке следят за тобой. Садись за руль, я выведу тебя через Старый город. — Нет! — сказал он, не шевелясь, чувствуя, как спина его каменеет. — Ты сейчас повернешься, и быстро отсюда уйдешь. — Дурак! — прошипела она, скалясь по-прежнему, вцепившись в него обеими руками. — Я здесь знаю каждую лошадь. Они запутаются в переулках! Вдруг метнулась из его рук к машине и юркнула на переднее сиденье. Он прыгнул за ней следом, включил зажигание, они рванули с места… Мгновенная перемена «мизансцены расставания» застала врасплох тех, двоих, в таком же, как у Захара, но красном «опеле». Несколько драгоценных для них секунд было потеряно, и когда они выехали со стоянки, между двумя машинами уже плелась коляска, запряженная парой вороных, с белыми султанами, кляч, которые на углу еще и остановились: седоки, пожилая японская пара, стали, не торопясь, спускаться по ступенькам, возница сошел с облучка и принялся помогать. Так что объехать туристов можно было, только всех вокруг передавив. — Направо! Прямо до угла и налево, осторожно, там очень узко! Теперь круто налево, вот сюда, и сразу же направо! Мануэла командовала отрывисто и четко, и он отметил, чуть ли не с удовольствием, как вся она «подобралась». Плелись они медленно, останавливаясь перед группками туристов, то и дело улочку запруживали «черные плащи», гудели гудки, кричали цыгане… Но и тот, красный «опель», видимо, безнадежно застрял, затерялся, влип в какой-нибудь тупик, каких много здесь, в старой Кордове. Минут сорок они ползли в мелкой запутанной паутине улиц, так что он вовсе потерял ориентацию. Стало темнеть, но девушка уверенно выводила его по кругам средневекового лабиринта, пока, наконец, не проговорила удовлетворенно: — Вот. Сейчас на углу — направо, и там мы, считай, уже в свободном плавании. Он повернул направо, остановил машину, и сказал: — Теперь уходи, моя радость. Она сидела, упрямо глядя перед собой. — Ты слышишь? Выходи немедленно! Она повернула к нему лицо с пылающими щеками и сказала: — Нет! Возьми меня с собой. — Ты что, — крикнул он, — сдурела?! Думаешь, те в игрушки играют? Тебя прихлопнут вместе со мной! — Пусть меня прихлопнут вместе с тобой, — сказала она. — Ты даже не знаешь, как ехать, а я тебе… Он принялся в бешенстве выпихивать ее из машины, она отчаянно цеплялась, упираясь руками ему в грудь, расставив сильные ноги, будто готовилась пустится в пляс… Вдруг крикнула: — Вон они, ихо!!!Давай ходу!!! Они вынеслись на шоссе и помчались на огромной скорости, и некоторое время продолжали мчаться, обгоняя все, что двигалось. Наконец он глянул в зеркало: никакого красного «опеля» позади. — Каналья! — выдохнул он в сердцах, но и с облегчением. — Ты меня обштопала. — Да, — отрезала она, ликуя. — Я провезу тебя окольными дорогами, о которых ты понятия не имеешь. А потом вернусь домой, на поезде или на автобусе. Куда тебе надо? В Мадрид? |