Онлайн книга «Бомба для председателя»
— Нет. Так не пойдет. Я пригласил вас в клуб, а вы меня обидите, господин Хоа, если откажетесь. — Поймите, мистер Люс… — Все. Дискуссия закрыта, — сказал Люс и назвал шоферу адрес «Олд Айлэнда». Когда Люс и Хоа вошли в «Олд Айлэнд», портье, высокий китаец с плоским лицом, преградил дорогу Хоа и негромко сказал ему что-то. Хоа в нерешительности остановился. — Этот джентльмен («Привет, Джейн! Хорошо, что она рассказала про своего папу») — мой гость. Нас ждет миссис Джейн. Портье помедлил минуту. — Позвольте, сначала я найду миссис Джейн, сэр, — сказал портье. — В наш клуб вход цветным категорически запрещен. Я очень сожалею, сэр… — Хорошо, мы подождем, — согласился Люс и почувствовал, что свирепеет. Хоа сказал шепотом: — Если бы на вашем месте был англичанин, он бы ударил портье за такой ответ. Портье понял, что вы не англичанин. Позвольте мне уйти, мистер Люс. — Как вам не стыдно, мистер Хоа? Здесь ваша страна, в конце концов. Научитесь уважать свою нацию. А по морде я бью только врагов. Чем виноват этот несчастный? — Ну что вы… Он несчастный? Он очень уважаемый человек, этот мистер Ю Ли. Он так богат… Я бы мечтал, чтобы мой сын смог стать таким человеком, как мистер Ю Ли. — Он лакей… — Да, но он лакей в белом клубе. Джейн выбежала из небольшого белого дома в глубине сада. Какое-то мгновение она вглядывалась в кромешную темноту тропической ночи, а потом, заметив, видимо, белые джинсы, бросилась через громадный, подстриженный, как футбольное поле, газон к Люсу. Следом за ней, чуть покачиваясь, шел маленький кривоногий человек в мятом белом костюме. Джейн обернулась и крикнула: — Док, скорей! — Сначала научитесь напиваться, а потом будете торопить, — буркнул доктор Раймонд. — Распустили женщин, боже мой, как распустили женщин… Джейн, радостная, подбежала к Люсу, но, увидев рядом Хоа, остановилась, будто натолкнувшись на невидимую преграду. — Хэлло, Джейн, — сказал Люс, — это мой друг, мистер Хоа. Джейн, помедлив самую малость (но эту «малость» успел заметить Люс), протянула Хоа руку: — Хэлло, мистер Хоа, рада вас видеть. Это доктор Раймонд. Доктор близоруко посмотрел на Люса, потом перевел взгляд на Хоа и, не протянув ему руки, спросил: — Это он вас пригласил? — Да, сэр, — поклонившись, ответил Хоа с замершей улыбкой. — Я предупреждал мистера Люса, что могут быть неприятности. — Пошли, — сказал доктор, — я люблю злить наших подонков. И перестаньте заученно улыбаться, я скажу всем, что вы личный представитель генералиссимуса. Посмотрите, как они будут жать вам руку. — Не надо этих игр, доктор, — попросил Люс. — Он не представитель генералиссимуса, а просто славный китаец… — Не надо, так не надо, — согласился доктор. — Чем дальше провинция, тем больше мещанской чопорности, маскируемой под истинный аристократизм. Полгода я приучал их к тому, что блюю на газон. Ничего, приучил… Люс остановился и, достав сигареты, закурил. — Поскольку, как я понял, возможны всякие неожиданности в клубе, доктор, — сказал он, — у меня будет просьба… Если Джейн любезно займет мистера Хоа разговором, я задам вам пару вопросов… — Ол райт, — согласилась Джейн и, взяв Хоа под руку, пошла с ним по газону к пруду, где в плетеных разноцветных стульях сидели несколько человек и о чем-то громко разговаривали; иногда они начинали очень громко смеяться, и Люс успел подумать: «Зря она туда повела его. Они же пьяные». — Доктор, Ганс Дорнброк был моим хорошим другом. Он погиб… — Читал. Меня это несколько удивило. Он плакал, как маленький, когда я ему сказал, что его девочка обречена, что у нее рак крови… Смешно, не будь лейкемии у этой девочки… Я еще поражаюсь, как она столько лет протянула… Она родилась в Хиросиме после взрыва, и ее родители отдали богу душу из-за рака крови. — А беременность? — Какая беременность? Вы что, с ума сошли? Она не могла беременеть, что вы, Люс… «Уолтер-Брайтон, — вспомнил Люс, — облако над городом». Люс увидел, как поднялись люди около пруда и как там воцарилось молчание, когда туда подошли Джейн и Хоа. Он слушал только прерывающийся от волнения голос Джейн. Люс сказал: — Док, ну-ка пошли туда… — Считайте, что вы получили еще один сюжет для будущих работ: колонизаторы унижают вашего китайского друга… Люс подбежал вовремя. Высокий парень в белом смокинге и серых брюках надвигался на Хоа, который был бледен, это было заметно даже сквозь его темный загар. — Ах ты, желтый! Ты друг Люса? — говорил высокий. — А где этот твой Люс? Ты посмел прийти сюда со своим другом? Тебя зовут мистер Хоа? Да, Джейн? Его зовут мистер Хоа? — Прекратите, Ричмонд, это ужасно. Что вы делаете? — Простите, Джейн, но я не делаю ничего, что противоречит уставу нашего клуба. Люс остановился перед Ричмондом и сказал: — Вы меня искали? Я — Люс. — Кто вы — мистер Люс? — А вы кто — Ричмонд? Или как вас там? Вы позволили себе быть непочтительным с моим другом, которого я пригласил в ваш клуб. Люс почувствовал, как его начало трясти. Ричмонд растерянно посмотрел на окружавших его людей и сказал: — Этот джентльмен дурно воспитан… Как вы разговариваете в клубе? — Нет, это я хотел спросить, как вы разговариваете в вашем клубе? Я буду очень рад, если однажды ваше длинное тело вытащат из здешнего вонючего канала… Мне казалось, что это так жестоко — убивать белых миссионеров… Честное слово, я бы и не подумал помочь вам, если бы вот такая же орава китайцев, как ваши друзья, преследовала вас, как это делаете вы сейчас с мистером Хоа… — Он личный посланник генералиссимуса, — рассмеялся доктор. — Бросьте, ребята! Надо помириться. И пошли выпьем… — Он просто-напросто мой друг. У него свой маленький частный бизнес, и он не от Чан Кай-ши. Пошли, Хоа, из этого хлева. Пошли. Он повернулся и быстро пошел к выходу. Джейн бежала рядом с ним и повторяла все время: — Фердинанд, милый, простите их, они пьяны… — Трезвые они бы просто отвернулись от него, — он кивнул на Хоа, по-прежнему стремительно вышагивая, — или бы даже милостиво протянули два пальца. — Позвольте мне уйти вместе с вами, Фердинанд… — Я ухожу отсюда вместе с моим другом… — Мистер Хоа, простите этих людей, я прошу вас… Они пьяны. — О, что вы, миссис Джейн, — по-прежнему улыбаясь своей обязательной улыбкой, ответил Хоа. Он был все так же бледен, и в темноте это было заметней, чем возле фонарей, которые горели вокруг пруда. |